Вкус зверя

Вот он, прыжок. Серая туша пригвождает к земле, но мне удается увернуться и клацнуть зубами прямо рядом с его лицом. Ян злится и косится на остальных волков. Они ждут, не решаясь нам помешать. Насмешливо фыркнув в их сторону, волк вгрызается мне в ногу разрывая своими клыками сухожилия и разрушая в прах мою мечту встать на ноги. Я откусываю ему часть уха и пока он ревет от боли, перекатываюсь подальше от него. С трудом, покачиваясь, встаю на три лапы. Я понимаю, что от смерти меня отделяет всего один прыжок зверя. Но теперь страха нет, только желание поскорей закончить с этим. Помотав головой из стороны в сторону серый волк снова кидается ко мне. Но внезапно между нами встает старая волчица. Удар, предназначенный мне, она берет на себя и это сносит мне голову. Я больше никому не позволю за меня умирать! Резким движением лапы, я разрываю волку кожу на лице и мертвой хваткой впиваюсь ему в горло. А почувствовав кровь, оборачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза, наблюдая, как он возвращается в человеческое тело.

— Знаешь, папочка, дети тоже умеют расти. Убивать тебя слишком милосердно, да и руки пачкать не хочется. Пусть твою участью решает стая, но если ты еще хоть раз приблизишься ко мне ближе, чем на 10 метров, я тебя убью не задумываясь.

Оттолкнув окровавленную тушу подальше от себя, встаю на ноги и прихрамывая иду к старой женщине, спасшей мне жизнь. Поляна тут же наполняется гулом голосов и воя, но меня интересует только она. А когда она поворачивает ко мне голову и слабо улыбается обескровленными губами, я даже пытаюсь бежать. Прабабушка ничуть не изменилась, только грусти в глазах стало больше.

Глава 43 Шаг между любовью и ненавистью

Никогда бы не подумала, что в современном мире есть каменоломни. Оказывается, есть, где-то далеко в глубине наших лесов. Именно сегодня находится мой отец по решению совета оборотней. Сегодня я еду к нему, чтобы поговорить. Как бы странно это не звучало, но мне его жалко. Смелый и отважный волк, много лет руководящий стаей и буквально влюбленный в свободу под землей — это страшно, по-настоящему страшно.

— Пришла поглумиться??? — Иронично приподнял он бровь. Выглядел он несколько похудевшим и обросшим.

— Нет, что ты. Поговорить пришла.

Да-да, именно пришла. После нашего боя подсознание сработало неожиданно хорошо, меня отпустило, да и массаж не прошел даром. Спустя пару месяцев я окончательно смогла ходить. Правда от туфлей на высоких каблуках все же пришлось отказаться, но разве это имеет значение? Я думаю, нет.

Вдруг Ян принюхался и с удивлением уставился на меня, пытаясь углядеть в моем теле внешние изменения. Однако, его ждало разочарование, беременность была не видна, я даже немного похудела.

— Не боишься приходить ко мне в таком состоянии? — Скривил губы в подобии улыбки отец.

— Нет. Ты мне ничего не сделаешь. Волк не способен убить свою кровь. Знаешь, я долго думала прежде, чем приехать. Почему же ты тогда не добил меня? Оказывается, все просто — инстинкт. Оборотень не в состоянии убить того, кому дал жизнь. Унижать, избивать, бросить — это пожалуйста, а вот убить нет, нельзя.

— Много ты знаешь. — Волк горько вздохнул и глубоко затянулся, тут же закашлявшись, а потом продолжил. — Она была не такой как все. Фея, а не женщина. Мы познакомились в парке на каком-то городском мероприятии. (И не надо на меня так смотреть, я тоже раньше ходил в парк, как бы это странно не звучало). Долгое время мы просто общались, без каких-либо намеков на дальнейшее. Честно, я боялся. Она же человек. Понимаешь, она пахла, как человек, разговаривала, как человек и даже вкус ее кожи, когда я касался ее запястья губами, не выдавал в ней оборотня. — Оборотень помолчал, а потом с такой ненавистью посмотрел на меня, что пришлось пересесть подальше.

— Что было потом?

— Потом? — Переспросил он, взъерошивая короткий ежик светлых волос.

— Да.

— А потом я узнал, что она чистая волчица и пришел делать ей предложение.

— Она отказала?

— Да. — Глухо зарычал оборотень и нервно почесал уже два шрама, на щеке и шее. Пока я полгода ходил вокруг до около, мой лучший друг успел сделать ей предложение.

— Ты отступил? — Спросила я, уже понимая, что услышу в ответ.

— Нет. К тому времени она уже стала моей болезнью, наваждением, называй, как хочешь. Только в тот же вечер я вызвал его на битву крови и убил, а ее… — Волк опустил глаза и тихо добавил: — ее я изнасиловал в тот вечер. В этот момент у него были такие безумные глаза, что я поняла, ему до сих пор больно. Затем он продолжил: