Вкусивший плоти Ангела

Попытавшийся вырваться из тисков плоти, Табрис вдруг осознал, что не может этого сделать. Он как мог уперся и руками и ногами в тело качка, но не смог отдалиться от него даже на миллиметр! А еще он наконец смог почувствовать душу этого существа. Каору почувствовал, как реальность рушится перед его глазами: сжимающий его тип по голой мощи был сравним с Рамиилом! Если не сильнее… Как такое возможно?! В непрекращающихся попытках оторваться от извращенца, руки Каору соскользнули с его тела и наткнулись на что-то за его спиной.

— Ох, нельзя так резко дергать за крылья, негодник! — Приторно-сладким голосом простонал Хаписэль. — Я могу и привыкнуть к этому. Ох-ох..

«Крылья?!» — Картинка начала медленно вырисовываться пред глазами Семнадцатого. — «Это… ангел?! Как в христианской мифологии? Но он не похож на нас! Его душевная структура совсем иная, совсем не похожая ни на нас, ни на лилим! Другой вид?!.. Проклятье, да он же меня сейчас задушит!!!»

— Умм… Какой же ты лапочка! — Тот, кто проповедует Евангелие умильно улыбнулся, пересдав душить Каору своими мускулами, и теперь держа его на вытянутых руках, как тряпичную игрушку. С новым объятием парню показалось, что его ребра громко затрещали. А тем временем ЭТО ухватило Семнадцатого за щеки и потянуло к своему лицу, вытянув крашенные фиолетовой помадой губы. От возбужденного предвкушения в приторном голосе, у жертвы Любви зашевелились волосы. — Позволь мне подарить тебе Счааааааааастье!

«Проклятье! Похоже, выбора нет!» — Чувствуя, что не в силах остановить приближающееся лицо своими руками, Табрис решился и, наплевав на маскировку, развернул свое АТ-поле. Любвеобильного субъекта буквально снесло от мощности барьера души Нагисы.

— Ааах! Какой ты грубый! — Простонал из дыры в доме Хаписэль. Он был совершенно невредим! — Так мило!.. Неужели ты стесняешься меня, дурашка? Мммм, ты как цундере! Но такой грубый отпор!.. Аааах! Это так ХОРОШО!!.. Я даже слегка кончил.. — В приступе экстаза накачанный гомосек схватил себя за гульфик с принялся сжимать и дергать его, а другой рукой обхвотил себя за поясницу, извиваясь. — Хухумм… Я и вправду могу к такому привыкнуть… УУууумм! Хочу еще!!

— Адам милосердный.. — Невольно пробормотал Каору и бросился наутек. Решив действовать радикально, мальчик воспарил над землей и понесся прочь.

— Постой!! Не убегай от меня, глупенький!!! — По спине Табриса пробежал полк мурашек, когда он увидел, что его преследуют! Четыре не больших крылышка мелькали с завидной частотой, неся своего хозяина по воздуху.

- @%^#@$!!! — Каору поднажал.

Сейчас Табрису, кажется, удалось оторваться от преследования. Он затаился в техническом здании и изредка поглядывал наружу через небольшую прорезь, сделанную в металле.

«Слава Адаму, оторвался!», — Обрадовался Семнадцатый, вытирая лицо окончательно оторванным от рубашки рукавом. Это существо смогло достать его несколько раз, но Табрису везло — слюнявые «поцелуи Любви» приходились куда угодно, но только не в губы. В подобной ситуации также пострадала и его рубаха, лишившись половины правого рукава и всего левого. — «Отстал! Фух… Теперь нужно вернуться домой и..»

Что там «и..» Табрис уже не додумал. Мускулистые руки пробили бетоно-металлическую перегородку и сомкнулись на плечах парня. А от последовавшего следом за этим голоса волосы на голове парня зашевелились.

— Попался, шалопай! — Пробив дыру в преграде, рядом с головой Нагисы, появилась умильная мордашка Хаписэля. — Сказал бы сразу, что хочешь поиграть в прятки!

— Пусти! — Табрис вновь развернул свое поле, но ничего не произошло! — Как?.. Структурный резонанс?! АТ-поле?!!.. Ты!..

— Ох, перестань быть таким застенчивым. — Причмокнул фиолетовыми губами Евангелист. — Не нужно стесняться своих истинных чувств!

— Нет! Не смей! — В голосе Семнадцатого появилась настоящая паника. — Не трогай меня ты!..

— Познай же Любовь и Счаааастье!

*Чиииииииииииииииииииииииииииииииииииииии….*

* * *

Это было широкое поле. Большое, идеально ровное поле, усеянное совершенно одинаковыми столбами. Надгробья. Это место — кладбище. Хоть Токио-3 был основан относительно недавно, здесь было уже не сотни, и даже не тысячи могил..

Синдзи молча стоял возле одного из надгробий с белой гравированной надписью «Юй Икари. 1977–2004». В руках у мальчика был букет белых лилий, который он собирался возложить перед памятником. Синдзи присел, укладывая белые цветы у могилы мастери.

— И ты здесь.. — Бесстрастно бросил парень, заслышав позади себя чьи-то размеренные шаги. Мельком оглянувшись и увидев идущего, он вновь вернулся к созерцанию памятника.

— Уже три года прошло с тех пор, как мы были здесь вместе. — Спокойно произнес Командующий Икари.

— А потом я убежал и больше не возвращался. — Синдзи дотронулся до столба и аккуратно провел пальцами по выбитому имени. — Не верится, что мама лежит здесь. Я даже не помню ее лица.

— Чтобы жить дальше, люди забывают о прошлом. Это нормально.