Влад Талтош. Том 2

Я снова почувствовал желание просто войти в особняк на Дороге Странников, извлечь из ножен Леди Телдру и начать резню – а там поглядим. Теперь, вспоминая эту историю, я не знаю, почему меня так потрясла участь волшебницы, и при этом я желал пустить в ход то же самое оружие против обитателей того особняка. Бессмыслица. Но я рассказываю так, как помню.

Как бы то ни было – нет, я не стал штурмовать тот особняк. Просто хотел.

«Готов вернуться, босс?»

«Готов сделать что-нибудь полезное, как только придумаю, что именно.»

«В крайнем случае убьешь кого-нибудь.»

«Я об этом думал. Но, знаешь ли, я хочу точно знать, кого убивать.»

«Да кого угодно.»

«Сейчас это не смешно.»

«Смешно.»

«Я тебе покажу кое-что смешное.»

«Когда?»

«Позже.»

«Мы недалеко от нашей комнаты. Поднимаемся?»

«Не знаю. Зачем? Там нечего делать.»

«Там безопаснее, чем тут.»

«Когда это я сколько-нибудь думал о своей безопасности?»

«Ладно, босс, очко в твою пользу. Это действительно смешно.»

«Я удовлетворен. Давай вернемся и еще понаблюдаем за тем домом. Это по крайней мере не так бесполезно, как все, что мне приходит в голову.»

Так мы и сделали, и в течение еще нескольких часов курьер-другой заглянули туда, чтобы сдать выручку. Помимо прочего, я еще раз убедился, сколько денег крутится во всей операции. Много. Более чем достаточно, чтобы смешать с землей подвернувшегося выходца с Востока. Кстати, это даже больше раздражало, чем мысли о том, что джареги хотят уничтожить мою душу, и за мной по личным причинам охотится волшебница.

«В любом случае, босс, пусть тебя это не оскорбляет.»

«Заткнись, Лойош.»

Бесцельная прогулка и бессмысленное наблюдение, но в целом я почувствовал себя немного лучше, когда направился обратно в комнату. По дороге я купил большую ковригу хлеба, перцев и сосиски. За сосисками выстроилась небольшая очередь, так что я решил, что они достаточно хороши. Стоявшая впереди хрупкая бабушка покосилась на меня и заметила:

– У Янци все больше и больше работы. Слухи распространяются.

Я кивнул.

– Я уже тридцать лет покупаю у него сосиски, знаете ли.

– Может, не стоило рассказывать всем своим друзьям?

– Ммм?

– Неважно.

Она странно на меня посмотрела. А чуть позже спросила:

– А почему это вы гуляете в середине дня?

– Мне разрешают выйти пообедать.

– Вот как? А где вы работаете?

– Веду учет на скотобойне.

Она кивнула.

– Неплохое занятие, полагаю, если работать на кого-то.

– А чем же еще заниматься? У меня малоподходящий характер, чтобы управлять лавкой или торговать сосисками на улице.

– Мой сыночек мечтает присмотреть участок землицы. Вырастить кукурузу, возможно, разводить овец и кур.

Я кивнул.

– И как, получается?

– Он хороший работник. У моего сыночка будет земля.

– Он работает на скотобойне?

Она кивнула.

– И мы откладываем каждую монетку, мы оба.

– Что ж. Желаю ему всего наилучшего.

Она улыбнулась, лицо ее озарилось так, словно я только что подарил ей ферму.

– Спасибо, – сказала она.

Потом Янци спросил, что ей нужно, и тем самым спас меня от неудобной беседы.

На ходу я сжевал хлеб, перцы и сосиски. Сосиски оказались чуть суховатыми, но вкусными, перчеными, кусающими за губы и переднюю часть языка. А люди вокруг меня были ничуть не выше меня. Фактически это я был выше многих, и, пожалуй, наслаждался этим.

Я помнил, как на этих улицах гвардейцы Феникса сталкивались с восточниками, вооруженными кухонными ножами, молотками, дубинками, иногда – ржавыми мечами. Сейчас от всего этого и следа не осталось. Ненависть исчезла? Или просто затаилась там, где я ее не вижу, и ждет повода взорваться снова? Не знаю. И не знаю, волнует ли это меня, помимо того, что вопрос этот явно волнует Коти, а если повторится нечто подобное, она непременно ввяжется.

Я не знал этих людей, людей, которые мечтали, например, о том, как бы прикупить землицы.