Владелец

— Видели бы вы со стороны свои удивленные рожи! Двадцать три — восемнадцать — двадцать один, и все еще в мою пользу, уважаемые хэксы. Я снова вас уел! — довольно воскликнул он. А потом признался: — Услышал о вашем прибытии и вызвался лично встретить. Решил, что вы оба будете настолько рады вернуться домой, что расслабитесь, и я смогу вас подловить…

— Пройдоха! — весело проворчал Кайсар. — Даже форму раздобыть не поленился.

— Поквитаемся! — буркнул Лоэл.

— Да ты каждый раз, Вер, обещаешь, только пока я веду счет. А ты на самой нижней строчке. — Возразил пока еще невидимый шейте Корс.

С трудом уловив смысл сказанного на эльзанском, Шанель нетерпеливо переступила с ноги на ногу, чем привлекла внимание Лоэла. Тот бросил на нее короткий взгляд, и она заметила, как хитро блеснули его голубые глаза. Он коварно, едва заметно ухмыльнулся, подмигнул и, лениво растягивая слова, сказал:

— Леди Шанель, позвольте представить вам нашего друга и коллегу Мериама Корса.

Шейта неуверенно улыбнулась, делая шаг к Кайсару. Ее хозяин быстро обернулся, посмотрел на нее ласково и тепло и протянул руку. Она вложила в нее свою ладошку, ступила в проход и смогла, наконец, увидеть встречающего.

Среднего роста черноглазый шатен в зеленовато-серой форме внимательным темным взглядом стремительно осмотрел иномирянку с ног до головы, прошелся по длинному голубому платью, полы которого ласково льнули к ногам, точеной фигурке, затем задержался на сафинах на ее голове. Между темных густых бровей залегла удивленная складочка. Наконец он спросил на эльзанском:

— Это кто?

Легкое движение Кая за спиной подсказало Шанель, что он хотел ответить, но его опередил Лоэл:

— А это новая собственность Расара! Он ее хозяин! — И выглядел при этом таким удовлетворенным и важным, словно сам удостоился подобной чести.

За две недели перелета Шанель с горем пополам усвоила наиболее распространенные слова нового для нее языка. Поэтому сейчас могла понять, о чем идет речь, а неподобающее поведение мужчин, разговаривающих в ее присутствии на незнакомом языке, вновь вызвало глухое раздражение.

Мериам Корс заметно удивился. А затем, неуверенно хохотнув, заявил:

— Ха, решил подловить меня на такой нелепице? Не выйдет. Так что счет все тот же!

Кайсар обнял Шанель за плечи, прижав к своей груди спиной, и уже для шейты произнес на всеобщем:

— Шанель, знакомься, этот шутник — мой близкий друг Мериам. Ты тоже можешь обращаться к нему по имени. Он хэкс, как и я. — Затем, перейдя на эльзанский, представил ее Корсу: — Дружище, это моя жена леди Шанель Кримера Расар. И, увы для тебя, Лоэл прав. Шанель — моя собственность, а я ее хозяин. Так что у Вера девятнадцать очков.

Корс изумленно таращился на них, стоя у ступеней трапа.

— Собственность? Жена? Ты где побывал? На невольничьем рынке?

Леди Кримера, вздернув подбородок, собралась поставить наглеца на место. Она знала о существовании пары отсталых миров, где еще имелись невольничьи рынки, но принять ее — высокородную леди — за рабыню? Даже не за наложницу, а за бесправное существо… нет, такого она не потерпит! Но Кайсар, сжав ее в объятиях, начал извиняться:

— Прости, родная, мы с Лоэлом идиоты. — Затем уже для Корса пояснил: — Мериам, она моя! И этим все сказано. Очень надеюсь, подобных глупостей ты не произнесешь в присутствии моей жены. А подробности мы тебе потом расскажем. Сейчас, думаю, не место и не время.

Мериам увидел, как побледнело красивое лицо оскорбленной иномирянки, и чудные фиолетовые глаза гневно блеснули.

— Вы понимаете наш язык? — спросил он. Дождавшись неохотного короткого «да», тоже извинился. — Простите меня, леди Шанель… э-э-э… Расар.

Женщина равнодушно кивнула и отвела от него взгляд. В этот момент она ощутила холод в груди. Высокородная шейта никогда даже предположить не могла, что кто-то может назвать ее рабыней. Посчитать зависимость рабством. А ведь она из старинной аристократической семьи Империи Шейтин. Ее отец входит в Высший Совет… Да, в ее мире каждый знает, что значит для шейтинки хозяин. Каждый мужчина, обзаведясь семьей, заботится о своих женщинах, ублажает и бережет до последнего вздоха. Наложницы не рабыни, они так же любимы и лелеемы, но прав на хозяина у них чуть меньше и образование подводит. Шейт никогда не знал рабства, и любой его подданный умрет за свою честь и достоинство, а сейчас ее так спокойно, походя, унизили. Все ее жизненные принципы, реалии и само существование вывернули наизнанку, извратили. До сих пор она ни разу в жизни не думала, что ее зависимость и обращение к своему мужчине могут интерпретировать как рабство.

Шанель ощущала себя мерзко, словно ее сейчас испачкали в дерьме. Спустившись по трапу, она застыла в сторонке, ожидая мужчин, выгружавших багаж. Она не смотрела по сторонам, любопытство и волнение в преддверии нового испарились, оставив после себя пустошь, продуваемую ледяным ветром. Новый мир, куда она несколько суток усиленно готовилась ступить, жизнеутверждающе смотревшийся из космоса, неожиданно придавил реалиями.