Владетель Мессиака. Двоеженец

— В таком случае, — сказала Хильда твердым голосом, — будьте спокойны, вы получите две тысячи.

— Вы шутите? — заметил Жерар.

— Я вам ручаюсь!

— Но кто же даст мне эти деньги?

— Я!…

При этих словах старуха вскрикнула, как пораженная громом.

— Ты с ума сошла, несчастная! Ты забываешь, что мы сами живем в нищете, что нам едва-едва хватает на хлеб насущный!… Откуда же ты возьмешь столько денег?

— Это вас не касается, матушка! Лишь бы я их достала… и я добуду их. Я обещала и исполню свое слово…

— Но я, — поспешил Жерар, — возвращаю вам ваше слово… Денег, которые вы мне обещали, я не приму…

— Почему?

— Потому, что считаю недостойным быть причиной ссоры между матерью и дочерью…

Глава IV ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ

Жерар де Нойаль чувствовал сильную головную боль и страшную слабость. Он последовал совету девушки, рекомендовавшей ему заснуть и успокоиться, и лег на кровать. Едва он закрыл глаза, как тотчас впал в тяжелый сон.

Гильона, увидав это, схватила дочь за руку и громко спросила:

— Наконец объяснись же со мной?

— Потише, матушка! — возразила девушка, — вы его разбудите!…

— Растолкуй же мне, что означает обещание дать две тысячи этому помешанному на химии? Ведь он сумасшедший, это ясно, как Божий день!…

— Для вас — может быть, но не для меня. Я верю его словам и верю в его успех! Нас свела с ним не простая случайность, а общая судьба… Мы родились, вероятно, под одной звездой, у нас одни и те же мечты, желания, и я хочу разделить с ним роковое богатство, которого ни он без меня, ни я без него никогда не достигли бы. Понимаете ли вы это, матушка?

— Я знаю только одно, что ты надеешься на невозможное!…

— Время покажет, кто из нас прав.

— Да откуда же ты хочешь достать такую сумму? Если бы мы вздумали продать весь наш скарб, то и тогда не выручили бы и десятой доли…

— Я все это хорошо знаю, но я рассчитываю попросить у человека, который, вероятно, мне не откажет.

— У кого же?

— У моей молочной сестры Дианы де Жильда.

Старуха пожала плечами.

— У Дианы у самой ничего нет, а графиня, ее мать, почти так же бедна, как и мы.

— У графини осталось еще несколько бриллиантов. У нее нет других желаний, как сделать приятное своей дочери, а Диана с радостью исполнит мою просьбу.

— Так ты думаешь сходить к графине в ее маленький домик на берегу Марны?

— Да… И вы пойдете со мной, матушка!

— Когда?!

— Скоро… Может быть, завтра… Давно уже мне хотелось обнять мою милую Диану. Вы знаете, ведь я ее люблю, как родную сестру.

— Потому-то ты и хочешь ее разорить!

— Нет, я хочу сделать ее богатой, так как и она, вероятно, получит часть золотых гор, которые будут принадлежать мне.

— Пускай будет по-твоему! — ворчала старуха. — Я больше не стану спорить. Ты ведь всегда права!… Делай, как знаешь… Но теперь постараемся немного поспать. Старость берет свое: у меня слипаются глаза, мне необходим сон. Так как ты уступила свою постель, то ложись вместе со мной.

— Ложитесь одни, матушка, а я засну на этой скамье.

Гильона не стала настаивать. Она поспешно улеглась и через несколько минут заснула.

Хильда не последовала ее примеру, хотя она и легла, но остаток ночи не смыкала глаз: она мечтала.

Прошло уже больше часа, как солнечные лучи, прокравшись через узкое окно, осветили жалкую бедную мансарду. И вот кавалер Жерар де Нойаль открыл глаза и увидел перед собой неземной образ молодой девушки. Он был положительно ослеплен красотой, которую накануне не удосужился разглядеть в темноте.

Хильда не была кокетка, нет, но она была женщина и тотчас угадала, какое впечатление произвела ее красивая наружность на молодого человека. Со своей стороны, она находила Жерара де Нойаля красавцем и в первый раз в жизни почувствовала учащенное биение сердца.

— Как вы теперь себя чувствуете? — спросила девушка взволнованным голосом.

— Благодаря вам… отлично!… Ведь это вы спасли меня? Вы перевязали мне рану? Вы приняли меня к себе с добротой ангела?

— Разве я так переменилась за ночь, что вы меня не узнаете? — улыбнулась Хильда.

— В темноте я не мог разглядеть вашей красоты… Теперь же ваш образ запечатлен здесь… И ничто на свете не может его изгладить…

Эти слова были произнесены с таким воодушевлением, что девушка невольно опустила глаза.

Гильона спала крепким сном и ни слова не слыхала из их разговора.

— Я вам обещала, — сказала Хильда, — что к вашему пробуждению моя мать во всем будет со мной согласна. Так и вышло: она совершенно поняла меня и обещала мне содействовать. Сегодня же мы оставляем Париж и поедем к той особе, которая должна нас выручить известной суммой денег. Но наша отлучка продолжится недолго. Через три дня мы вернемся, и вы получите обещанное…

— Ах! — восторженно воскликнул Жерар. — В этот век сомнений и недоверий я вдруг встречаю такую душу! Перед вами преклоняться мало!… Вы божество!… При такой красоте да еще золотое сердце! Я вас поставлю на пьедестал, вы будете властительницей всего света!… Скажите мне ваше имя?…

— Хильда.

— Итак, Хильда, я сделаю вас царицей!

— Хильда улыбнулась, польщенная этими словами, она твердо верила в их осуществление.

— Позвольте мне задать вам нескромный вопрос?