Владетель Мессиака. Двоеженец

Бриллианты, перья, дорогие материи, ленты ослепляли взоры. Только красивая и величавая фигура молодого Рауля, не оставлявшего Шато-Морана, хотя и одетого в провинциального покроя кафтан, несколько примиряла придворных дам со старым графом.

— Не можете ли вы, милостивый государь, указать мне, где я могу найти короля? — спросил у одного из придворных Шато-Моран.

Придворный расхохотался и нагло ответил:

— Откуда вы явились?

Рауль покраснел от гнева. Но старик был терпеливее и спокойно пояснил:

— Я приехал из Савойи. Четырнадцать лет минуло, как мне не случалось бывать при дворе, и поэтому нынешние придворные обычаи мне неизвестны.

— Это видно, что вы не знаете здешних обычаев. Не мешает поэтому вам узнать прежде всего, что иметь аудиенцию у короля очень трудно, если вас не представит Кольбер, кто-нибудь из принцев или какая-то влиятельная дама. Даже Гиз довольно намучился, пока ему удалось представить королю одного из ваших соотечественников. Фамилии его я не упомню! Приятный и великолепный дворянин. Он, если верить городским слухам, тем провинился, что отрубил голову своей жене.

— Это Каспар д'Эспиншаль! — крикнул Шато-Моран пронзительным от волнения голосом.

— Именно он. Каспар д'Эспиншаль! Кажется, так мне его и называли.

Старый граф и Рауль смертельно побледнели. Заметив это, придворный поспешил извиниться:

— Я, кажется, сообщил вам неприятное известие. Вы этого дворянина знаете лучше меня. На последнем балу у графини де Суассон он у меня выиграл пятьдесят пистолей и показался премилым человеком. Я слышал, что король, кажется, дал ему помилование.

— Помилование такому злодею!

— Я не защищаю его. Знаю только, что он почти не выезжает из дворца Гизов и графини де Суассон. Очень может быть, что он и большой злодей. Кто его знает! Но что я вижу! Де Кован говорит с девицей де Пюи — красивейшей девицей при дворе… Я должен вас, господа, оставить!

Когда придворный исчез, Шато-Моран глубоко задумался.

— Чтобы говорить с королем, очевидно, необходимо быть ему представленным, — несмело заметил Рауль.

— Очень может быть, — согласился старик. — Но приняв злодея, король обязан принять и обвинителя. И как он может меня не принять, меня, с такой преданностью служившего его отцу? Я буду с ним говорить. Откажет он мне в правосудии, тогда я соберу целую армию и даже из дворца Гизов достану злодея. Слава Богу! Мне всего шестьдесят восемь лет. Дед мой Гуго в свои восемьдесят три года убил медведя ударом топора. Я не слабее его. Пойдем, Рауль, и станем в проходе. Когда король пройдет мимо, я заговорю с ним.

В эту минуту в зале сделалось маленькое смятение. Оба савойских дворянина одновременно воскликнули:

— Я его вижу!

— Кого? Короля?

— Нет! Графа Каспара д'Эспиншаля…

В самом деле, в эту минуту Каспар д'Эспиншаль проходил вблизи под руку с принцем де Гиз. Заметив Шато-Морана, он поспешил исчезнуть в толпе, увлекая за собой своего благородного покровителя.

Телемак де Сент-Беат очутился около старика.

Бедный кавалер сильно изменился со дня смерти своей сестры; он разучился смеяться, характер его сделался меланхоличным. На лбу его остались только беловатые знаки от заживших ран.

Шато-Моран, после обычных приветствий, передал Телемаку де Сент-Беату новости, слышанные от придворного.

— Это совершенно верно, — подтвердил кавалер. — Из уст самого де Новиона я слышал, что король обещал Каспару д'Эспиншалю помилование.

— Разве де Новион бывает при дворе?

— Через день обязан бывать. Он влиятельнейший член парламента и один из президентов.

— Это мой близкий родственник.

— Знаю и про это. Ему будет досадно, почему вы остановились не у него. Еще досаднее, что вы, приехав в Париж, и меня забыли.

— Слава Богу! Теперь надеюсь на успех своего дела! — воскликнул, ободрившись, старик.

— В таком случае, не теряя времени, поспешим к де Новиону.

II

Президент де Новион жил в отдельном домике на углу улицы Гарле и набережной Орфевр. Шато-Морана он принял очень радушно, но подтвердил о деле Каспара д'Эспиншаля то же: последний получил помилование.

Король простил его, хотя в Париже только еще предполагали, что трибунал в Риоме осудил его на смерть. Кроме Гиза, курфюрст Баварский и князь Савойский ходатайствовали в его пользу, утверждая, что в последнюю войну Каспар д'Эспиншаль, в звании полковника кирасир, оказал Франции большие услуги.

Новион обещал барону Шато-Морану свою помощь и назначил ему явиться на следующий день в восемь часов утра в залах Пале-Рояля. Но тут же посоветовал быть осторожным. Каспар д'Эспиншаль знает уже о приезде своих врагов и не преминет устроить засаду.

— Самое лучшее сделаете, — говорил он, — если останетесь ночевать у меня, а Рауль один вернется домой.

— За кого ты меня принимаешь, Новион? — воскликнул гордый Шато-Моран. — Я стар, это правда, но саблю ношу не ради туалета и не посоветую никому заступить мне дорогу.