Владетельный рыцарь (ЛП)

В толпе раздались приветственные крики, когда сразу десяток рыцарей в первом столкновении были выбиты из седел и рухнули на землю.

Монкадас, ехавший на острие клина бастонских рыцарей, перевел своего коня в быструю рысь, остальные сделали то же самое, сохраняя строй. Копья были подняты вертикально, и на мгновение Калару показалось странным, что у барона в руках тоже копье, вместо привычного шипастого моргенштерна. Но такое оружие было неприемлемо смертельным для турнира. Собственно, и турнирные копья тоже были далеко не такими смертоносными, как боевые - они были затуплены и изготовлены так, чтобы легче ломаться, и пронзить ими жертву было куда менее вероятно. Даже таким копьем можно было нанести сильный удар, достаточный, чтобы сломать кости и выбить рыцаря из седла, но не настолько, чтобы пробить доспехи.

Калар ощутил знакомое волнение, когда рыцарский строй стал набирать скорость, и земля содрогнулась от топота копыт, взметавших огромные комья грязи. Двенадцать сотен рыцарей мчались навстречу друг другу, выжидая момента, чтобы опустить копья и перевести коней в галоп.

- В атаку! - взревел Монкадас, пришпорив коня. Бастонцы все как один опустили копья, и их кони поскакали на врага полным галопом.

Отряды рыцарей Бастони и Леонуа, скакавшие навстречу друг другу, столкнулись с сокрушительной силой. Даже приглушенный шлемом шум столкновения был ужасным. Люди кричали и ревели, кони бешено ржали, копыта грохотали по земле, как лавина. Турнирные копья, ломаясь о щиты и латы, трещали, словно сухой хворост, металл со страшным грохотом ударялся о металл, когда защищенные броней кони и люди сталкивались.

Сбалансировав свое тело в седле для удара, Калар заученным движением направил наконечник копья в грудь рыцаря с изображением рычащего льва на гребне шлема. Рыцарь, сам готовившийся нанести удар, не был готов к атаке соперника, и Калар, привстав в седле, вложил в удар копья всю массу своего бронированного тела и силу движения коня. Удар вышел почти идеальный, копье Калара врезалось в кирасу рыцаря ниже сердца и разлетелось в щепки.

Рыцарь Леонуа полетел с коня под копыта, Калара тоже едва не выбросило из седла, от силы удара его рука и плечо онемели. Увидев направленное в него копье, Калар в последнее мгновение подставил щит и уклонился, заставив копье соперника скользнуть по щиту, не сломавшись.

Деревянные щепки застучали по его шлему - вокруг ломалось все больше копий. Проскакав мимо другого рыцаря, Калар ударил концом сломанного копья по его шлему. Соперник не упал, но покачнулся в седле, потеряв равновесие, и Калар увидел, как Малорик уже сломанным копьем сбил его на землю.

Внезапно перед Каларом оказалось лишь пустое поле - оба отряда рыцарей прорвались через строй соперников. Бросив сломанное копье, Калар повернулся в седле и улыбнулся, услышав радостный крик Бертелиса. В схватке было выбито из седел шесть бастонцев, но у отряда Леонуа на земле оказалось более десятка рыцарей.

Рыцари ехали к краям поля, откуда начинали атаку их соперники, а сотни крестьян уже несли новые копья. Другие крестьяне бежали по полю или ехали на упряжных лошадях, чтобы помочь своим господам, выбитым из седел. Десяток рыцарей со сломанными руками и ногами положили на носилки и унесли с поля, тяжело покалеченных коней добивали, перерезая горло.

- Тассило? - позвал Калар, не увидев рядом своего кузена.

Хьюбальд поднял забрало и покачал головой, закатив глаза.

- Он практически бросился на копье. Наверное, ему просто захотелось прилечь.

Калар рассмеялся, чувствуя, как последние следы похмелья исчезают, словно туман под лучами солнца.

- Барон? - вдруг встревоженно воскликнул Бертелис, прерывая веселую болтовню.

Монкадас странно сгорбился в седле, и улыбка сошла с лица Калара. Увидев, что барон качнулся в сторону, Калар спрыгнул с коня и подбежал к нему.

Калар успел подхватить его, но Монкадас был крупным человеком, а в доспехах весил в два раза тяжелее. Секунду спустя к ним присоединился Малорик, и вместе с Каларом они осторожно помогли барону спуститься с коня, ненадолго забыв свою кровную вражду.

Из груди барона торчал обломок копья, пробивший кирасу. К счастью, удар пришелся с другой стороны от сердца, но сквозь пробоину в металле, пузырясь, сочилась кровь, окрашивая светлое древко копья. Турнирное копье не должно было пробивать латы, но иногда это все же случалось, особенно когда затупленный наконечник копья уже был сломан.

Барон рычал сквозь сжатые зубы, словно раненый медведь.

- Лекаря сюда, скорее! - закричал кто-то.

Калар смотрел на рану, понимая, что обломок копья пронзил легкое Монкадаса, и если ничего не сделать, барон захлебнется собственной кровью. Однако шок от увиденного словно парализовал его, и он лишь тупо глядел на кровавые пузыри. Малорик, очевидно, не столь потрясенный зрелищем раны, снял с головы барона шлем.

Увидев, что было под шлемом, наследник Сангасса зашипел сквозь зубы, а Бальдемунд, стоявший рядом, тихо выругался. Барон все еще рычал от боли, его челюсти были сжаты так сильно, что Калар боялся, что Монкадас сломает себе зубы.