Владигор. Римская дорога

— Вообще-то нет… Мы постоянно враждуем с Бореей, да и кочевники нам досаждают. Наше княжество ничуть не слабее соседних. Но если мы объединимся, то сделаемся большим, могущественным государством, которое никто не сможет победить.

— Кроме него самого, — уточнил Мизифей. — Рим стонет, раздавленный собственной тяжестью. — В голосе его прозвучала неприкрытая боль. — Если бы мы не растоптали Карфаген, Рим не умирал бы так быстро… Возле свободного человека всегда должен быть свободный человек. Когда рядом одни рабы, душа свободного человека развращается и разум его слабеет.

— Что ты хочешь этим сказать? — продолжая хмуриться, спросил Владигор. — Красивые слова, не спорю, но какой за ними смысл?

— Большая страна — большая армия. Большая армия — огромная сила. Огромная сила — огромный соблазн для любого проходимца, жаждущего власти. А жаждущих власти всегда слишком много. Вспомни Максимина. Он перерезал глотку предшественнику, солдаты назвали его своим избранником. Поверь мне, это случится еще не раз, если не уничтожить зародыш подлости в самом начале. Власть императора огромна. И всегда явится соблазн создать проскрипционные списки.

— Что?..

— Списки людей, обвиненных в государственной измене, которых любой встречный может убить, а голову доставить правителю.

— В моей стране этого не будет! — возмущенно воскликнул Владигор. — Я не только князь Синегорья, но и Хранитель времени. Я не позволю своему миру разрушиться… я…

— Твоя уверенность восхитительна. Но так ли глубоки твои знания, как глубока вера? Я знаю, что ты не простой человек, Архмонт. Ты — бог. Бог, не ведающий своего предназначения. Ненареченный бог, о котором говорилось в свитках Нумы Помпилиума.

— Ты знаешь об этих свитках? — спросил Владигор, вспомнив клятвенные заверения фламина Юпитера, что в свитки, кроме него, не заглядывал никто.

— Я многое знаю. Даже то, что не положено знать учителю риторики. Я знаю будущее. И хочу его изменить. — Он улыбнулся, и его улыбка говорила больше любых слов, — так улыбается человек, проникший во все тайны мира, но не ведающий, как эти тайны передать другим, ибо в сердце его нет фанатичной веры, нет силы, что способна вдолбить идею в головы животных, называемых людьми.

— Ты гадаешь по внутренностям, как гаруспики, или следишь за полетом птиц, как авгуры? — спросил Филимон, торопясь показать свою осведомленность.

— Ни то ни другое — я читаю книги. — Мизифей перестал улыбаться, тон его стал сухим и деловитым. — Я знаю, что ты позавчера видел Гордиана в таверне. Нельзя допустить, чтобы это продолжалось, если мы не хотим, чтобы явился еще один Калигула или Нерон, избавиться от которого можно лишь перерезав ему глотку. Поможем друг другу. Поможем Риму. Не отказывайся. Архмонт…

— Какой помощи ты ждешь от меня?

— Обучи нового Хранителя времени. Только он может спасти Рим.

— Откуда ты это знаешь? Из книг?

— Именно. Некоторые книги похожи на откровения.

— И кого же ты прочишь на роль Хранителя?

— Ты еще не догадываешься? Гордиана…

Владигор рассмеялся:

— Ты хотел стать его учителем, а не я… Нет, мальчишка не подойдет… Обыкновенный аристократ…

Настал черед Мизифея улыбнуться:

— В наши дни в Риме нет «обыкновенных» аристократов. Большая часть сената — выскочки, назначенные тиранами. Или потомки выскочек. Любой тиран прежде всего начинал с уничтожения патрициев и тех, кто смел возвысить свой голос против. Так что настоящий аристократ в наши дни — редкость.

— Пусть так, но в нем не хватает огня.

— Ошибаешься. В нем есть сила, которая на первый взгляд, может быть, и незаметна. Испытай его.

— У меня другие дела.

— Можно узнать какие?

— Он изучает римское право, — встрял Филимон. — С сегодняшнего утра.

— Вот поучительный пример. — Мизифей кивнул на кровавое пятно на постели. — И помолимся богам, чтобы мы не опоздали с нашей учебой.

Владигор раздумывал. Доводам такого человека, как Мизифей, невозможно было противиться. Казалось, ритор опутывает его своими речами, как паук беспомощную муху паутиной. Владигор не ведал, как из этой паутины выбраться. Он уже почти был согласен. Можно сказать, против своего желания и против воли.

— Хорошо, пусть даже он подходит на эту роль, но кроме Хранителя времени нужен еще и ВЕЛИКИЙ ХРАНИТЕЛЬ. Вашего мира.

— Думаю, что боги позаботятся об этом, — загадочно улыбнулся Мизифей. — Про просьбе царя Ну- мы Помпилиума Юпитер сбросил ему на землю медный щит. Пока этот щит существует, Рим стоит неколебимо. Может быть, и на нашу просьбу Олимпийцы соизволят дать ответ.

В этот момент Владигор ясно почувствовал, что Мизифею заранее известен ответ богов и даже местонахождение камня.

В это утро Гордиан с равнодушием выслушивал речи евнухов. К чему вникать в смысл льстивых фраз, если сказанное не имеет никакого отношения к происходящему за стенами дворца? Его слова тоже не имели смысла, и он говорил лишь для того, чтобы насладиться красотой звучания отдельных фраз.