Владимир

Неспокоен был проэдр и за Русь; там, как рассказывали купцы, после гибели Святослава сел на престол в Киеве сын Святослава Ярополк, два его брата княжат в других землях русских. Но что замышляют князь Ярополк и его братья? Будут они мстить за смерть своего отца или нет? Не объединятся ли они, сохрани Боже, с болгарскими Шишманами, не обратятся ли к папе римскому или, что еще хуже, к германскому императору?

Война! О, проэдр Василий трепетал, думая о войне с болгарами и Русью. Если она начнется, Византия не только не выиграет ее, но потеряет все.

9

Проэдр Василий торопится. Он велит привести в Большой дворец кесаря Болгарии Бориса и долго разговаривает с ним.

У кесаря Бориса жалкий вид: темное платно на нем выцвело и износилось, сам он исхудал, поблек, у него дрожат руки, он моргает глазами.

И как это ни странно, он теперь не кесарь, а магистр. Император Иоанн жестоко поглумился над ним, Борис живет в Большом дворце, как узник, с ним его жена Мария, двое детей.

Проэдр справляется о здоровье Бориса, расспрашивает о его жене и детях, рассказывает о том, что творят в Болгарии Шишманы.

– Проклятые камиты! – вырывается у Бориса. – Они раздирают Болгарию на клочья, они погубят ее!

Проэдр Василий улыбается всем своим безбородым лицом, подбадривает Бориса:

– Но Болгарию еще можно спасти, и Константинополь хочет это сделать. Что Шишманы – они выскочки, самозванцы, в них нет и капли царской крови.

Борис расправляет плечи. В словах проэдра решительность и упорство, он не напрасно нынче позвал его к себе.

– Да, великий проэдр, Шишманы – выскочки, самозванцы, их никогда не поддержат болгары.

Тогда проэдр Василий переходит к делу.

– Покойный император Иоанн поступил нехорошо, отняв у тебя корону, – говорит он, – но мертвых не судят. Бо-говенчанная десница императоров наших Василия и Константина в этот трудный для болгар час хочет возвратить тебе царскую корону, багряницу и сандалии… Ты с братом своим Романом, – сурово и медленно говорит проэдр, – поедешь в Болгарию и сядешь на трон в Преславле. В своей борьбе ты можешь рассчитывать полностью на помощь Византии.

Борис низко склоняется и целует костлявую руку проэдра Византии. Он немедленно, не теряя ни одного дня, выедет в Болгарию. Но с кем, с какой армией?

– Проэдр Василий, – говорит Борис об этом вслух, – на кого же я могу положиться в борьбе с Шишманами?

Проэдр улыбается.

– Кесарь Борис, – насмешливо цедит он, – только что ты сам сказал, что болгары никогда не поддержат Шишманов. Но ведь тебя, сына Петра и внука Симеона, они должны поддержать? Конечно, надеяться на то, что ты сразу соберешь войско, не приходится. Земля в Болгарии слишком раскалена, ты должен действовать не спеша, постепенно, опираясь на боляр, боилов, кметов. Дать тебе свое войско не могу, ибо тогда Византия должна начать войну с Шишманами, а сейчас делать этого не стоит. Ты, и только ты, должен начать восстание против Шишманов; для начала я тебе дам небольшую дружину из легионеров, а войско собирай в Болгарии сам.

– А корона? – вырвалось у будущего кесаря.

– Тебе известно, – спокойно ответил на это проэдр Василий, – что Иоанн Цимисхий отдал корону болгарских каганов в Святую Софию. Там она и будет лежать, а когда сядешь на престол в Преславле, получишь корону. Кесарю – кесарево!

Отступать! Нет, кесарю Борису уже поздно это делать. Проэдр Василий возвращает ему корону, но надеть ее на голову должен сам Борис. Что ж, у кесаря выбора нет.

Проэдр Василий приглашает в свои покои в Большом дворце патрикия Феодора.

Муж этот был одним из богатейших людей в Константинополе, прославился тем, что торговал десяток лет с русами, смело пересекал каждую весну Русское море и поднимался вверх по Днепру в Киев, где у него был свой двор, погреба, рабы, осенью возвращался с нагруженными всяким добром хеландиями в Константинополь, – его даже прозвали Феодором Бореем.

Проэдр Василий хорошо знал патрикия Феодора, не раз приглашал его в Большой дворец, чтобы разузнать о далекой Руси; бывали случаи, когда проэдр Василий давал Фео-дору и важные задания (купцы Византии всегда были глазами императоров в чужих землях): именно Феодора Борея посылал проэдр с василиками к печенежскому кагану Куре, когда Иоанн Цимисхий задумал убить князя Святослава.

И патрикий Феодор выполнил тогда задание Цимисхия, разыскал у Днепра Курю, дал ему двести кентинариев, а каган весной дождался князя и убил его на острове Хортица.

Теперь проэдр Василий и патрикий Феодор встретились как старые знакомые, друзья.

– Я слыхал, патрикий Феодор, – начал беседу проэдр, что ты только что прибыл из Киева.

– Да, проэдр Василий, я прибыл из Киева три дня тому назад.

– Ты ехал морем?

– Нет, по Борисфену и Понтом я побоялся ехать. На этот раз я ехал лошадьми через земли тиверцев и уличей, а потом через Болгарию.

– И как мне говорили, ты опять отправляешься в Киев?

– Сейчас зима, и все пути на Русь закрыты, но весной я непременно выеду в Киев.

– Ты – настоящий рус! – засмеялся проэдр.

– Русом я никогда не стану, – так же шутливо отвечал патрикий Феодор, – хотя многие русы считают меня своим ромеем.