Владимир. Боголюбово. Суздаль. Юрьев-Польской.

Никитская церковь построена в 1762–1765 годах владимирским купцом Семеном Лазаревым (илл. 40). По своей архитектуре она резко отличается от виденных нами храмов XVIII века, несших в той или иной мере переживания художественных традиций XVII столетия. Правда, в основе ее композиции можно почувствовать связь с типом трапезной церкви, но он реализован совершенно иными средствами — новые художественные вкусы XVIII века здесь выражены очень ярко. Если мысленно отбросить сделанные в середине XIX века двухэтажные пристройки, то перед нами окажется здание, в основе своей больше похожее на нарядный трехэтажный дворец, нежели на церковь. Внутри каждый этаж имел свой красивый иконостас и был залит светом, лившимся из больших окон боковых стен, также напоминая просторные и светлые дворцовые залы, созданные скорее для танца, нежели для молитвы. Наружная обработка здания выдержана в формах барокко. Особенно красива стройная колокольня с ее сильными пучками угловых пилястр и мотивом волют в верхнем ярусе. Этот мотив, полюбившийся зодчему, был повторен им и в обработке верха церкви, его люкарнах и изящных четвериках под главой. Любопытно, что очень близкий по композиции и деталям храм есть в г. Дмитрове (Тихвинская церковь; 1801). Возможно, что ее зодчий видел владимирскую церковь Никиты и почти точно повторил ее формы в новой постройке.

Мы закончили обзор древних памятников и исторических мест Владимира и наш путь теперь лежит к знаменитому Боголюбову-городу.

Боголюбово

Дорога к Боголюбову и теперь идет примерно по направлению древнего пути из стольного Владимира к великокняжескому замку Боголюбову-городу.

Покидая Владимир, скажем о древних памятниках и урочищах его окраин. Когда автобус спускается по центральной улице города, оглянемся еще раз вправо, и перед глазами промелькнет почти скрытый огромным корпусом старой семинарии изящный силуэт Богородицкой церкви. Подъезжая к бывш. мосту через Лыбедь, вспомним, что под асфальтом улицы в древней владимирской земле лежат фундаменты Серебряных ворот XII века. Около них в 1174 году владимирские горожане встречали тело князя Андрея, убитого заговорщиками-боярами в Боголюбовском замке.

И вот мы за чертой древнего Владимира. Пересекаем речку Ирпень, по течению которой еще в прошлом столетии сохраняли свои имена древние урочища — Княжой луг и Ярилова долина — и было место Федоровского монастыря XII века, где владимирские археологи еще сто лет назад находили цветные майоликовые плитки от пола древнего храма. Дальше, на подъеме полей, видно древнее Красное (что значило «красивое») село, отмеченное высоким силуэтом шатровой колокольни. Поднимаемся по склону к Доброму селу.

Оглядываясь с его высоты на город, хочется помянуть добрым словом удивительное искусство древнерусских градостроителей, столь чутко понимавших естественную красоту земного рельефа и пейзажа, с которыми неразрывно связывались их постройки. Отсюда, с добросельской горы видно, как городские высоты завершаются словно вырастающими из земли соборами детинца. Они и теперь, с ростом застройки города, не потеряли своего господствующего значения в его ансамбле.

Доброе село — одно из древних поселений владимирской округи; на его восточной окраине находился курганный могильник XII–XIII веков. Видимо, в эту пору здесь и обосновался Константино-Еленинский монастырь — один из форпостов Владимира, расположенный на высоте, где теперь стоит существующая новая церковь середины

XVIII века. Один из древнейших русских актов — Уставная грамота, данная в 1391 году митрополитом Киприаном Константино-Еленинскому монастырю, — рисует картину отношений «духовных отцов» с их крестьянами — «сиротами монастырскими». Они были обязаны поддерживать монастырские деревянные укрепления, строить хоромы, огораживать сады, пахать «игуменов жеребей», засевать и убирать его, косить и свозить сено, плести сети и ловить на монастырь зимой и летом рыбу, а осенью бить в окрестных озерах на пойме и «истоках» драгоценных бобров; по праздникам нужно было нести игумену дары, «что у кого в руках», молоть зерно, печь хлеб и варить пиво. Что же оставалось самим «монастырским сиротам»?!

За Добрым селом, справа от шоссе, при разработке глиняных карьеров обнаружены следы древнейшего в крае поселения людей каменного века. Дальше, на высоком краю левобережной клязьминской гряды, сохранилось кольцо земляных валов древней крепости, выросшей в XII веке на месте славяно-мерянского поселка IX–XI веков над устьем оврага и излучиной Клязьмы. Оврагом протекала речка Сунгирь, еще в XVII веке способная вертеть колесо стоявшей на ней мельницы Константино- Еленинского монастыря. Имя речки, как и соседнего села Суромны — следы древних дорусских названий. С городка был хорошо виден как монастырь, так и широкая клязьминская пойма вплоть до нерльского устья. Крепость обороняла тот же боевой рубеж Владимирской земли, на которой стоял и сам стольный Владимир. Сунгиревский городок хорошо виден с подъема дороги после моста через Сунгиревский овраг к Боголюбову.