Владимир Иванович Даль (1801-1872)

В написанных около 1840 г. “Воспоминаниях о Пушкине” В.И. Даль упомянул о вещах поэта, которые он получил на память. “Мне достался, - пишет он, - от вдовы Пушкина дорогой подарок: перстень его с изумрудом, который он всегда носил последнее время и называл - не знаю почему - талисманом; досталась от В. А. Жуковского последняя одежда Пушкина, после которой одели его, только чтобы положить в гроб” [Там же, с. 263]. Позднее Даль рассказывал П.И. Бартеневу, что Пушкин заходил к нему за несколько дней до дуэли и, указав на этот сюртук, только что сшитый, назвал его “выползиной” (т.е. кожей, которую меняет змея), которую он сбросит не скоро [202, с. 270].

В.И. Даль заметил, что сюртук А.С. Пушкина был подарен им М.П. Погодину [280, с. 263]. Этот простреленный сюртук видел в 1856 г. у Даля И.И. Пущин, которому он говорил, что собирается принести его в дар Академии наук или Публичной библиотеке [375. Т. 1. С. 108]. Впоследствии эта реликвия оказалась утерянной [420].

Перстень же Пушкина, служивший ему талисманом и сохранившийся до наших дней, был талисманом и для Даля. Так, вернувшись из столицы в Оренбург, он писал 5 апреля 1837 г. В.Ф. Одоевскому, что при взгляде на перстень ему сразу хочется написать что-то “дельное”.

В разное время В.И. Даль обнародовал все, что ему было известно об А.С. Пушкине. Особый интерес представляют воспоминания об их встречах, в том числе о встрече в Оренбурге в 1833 г. и совместной поездке в Берды для беседы с казачкой Бунтовой, помнившей Пугачева. Даль писал: “Пусть бы всякий сносил в складчину все, что знает не только о Пушкине, но и о других замечательных мужах наших. У нас все родное теряется в молве и памяти, и внуки наши должны будут искать назидания в жизнеописаниях людей не русских, к своим же поневоле охладеют, потому что ознакомиться с ними не могут; свои будут для них чужими, чужие сделаются близкими. Хорошо ли это?” [374, т. 2, с. 264].

Однако личные переживания не отвлекали В.И. Даля от исполнения служебных обязанностей. Он помогал В.А. Перовскому в деловых хлопотах, это дало видимые результаты. Так, 20 февраля “Северная пчела” опубликовала указ Николая I, в котором говорилось: “Желая преподать способы к возвышению благосостояния пограничного города Оренбурга и усилить непосредственную торговлю жителей с Азией, признали мы за полезное... распространить на сей город облегчения гильдейских повинностей и подушной подати, предоставленные Астрахани нашим указом от 30 октября 1836 года”.

А 8 марта газета напечатала высочайший рескрипт на имя Перовского, в котором выражалось одобрение мерам, принятым “против туркмен и адаевцев, обитающих на восточных берегах Каспийского моря, близ Мангышлака, для наказания их за разбои и грабежи, произведенные ими в течение минувшего года на водах Каспийских и даже в самих устьях Волги и Урала”. Оренбургский военный губернатор получил “признательность за сей новый опыт неусыпной попечительности о сохранении, пользе и выгоде” вверенного ему края. Перовский получил поддержку своей политики в отношении Хивы. Как видно из еще не опубликованных писем В.И. Даля, в это время все были уверены, что задержание хивинских купцов принесет ожидаемые результаты - из Хивы будут возвращены все русские невольники, хан прекратит действия, враждебные России.

Решались и другие вопросы, связанные с управлением Оренбургским краем. Так, Перовский заключил договор с петербургским механиком Дж. Ишервудом об устройстве в Оренбурге водоподъемной паровой машины для обеспечения горожан водой из Урала. Задача казалась очень сложной, но уже через год водопровод был построен и начал действовать[⁶³ ГАОО, ф. 6, оп. 5, № 11277.]. Г.П. Гельмерсен в книге, вышедшей в 1841 г. [488], писал о “водопроводе, который завел нынешний военный губернатор генерал-адъютант Перовский” [478].

Одновременно были заказаны паровые машины для мукомольного и лесопильного заведений, которые предполагалось открыть в Оренбурге, контракт предусматривал обучение “семи способных молодых казаков Оренбургского войска искусству установлять машины, знать употребление их и проч.”. Заметим, что это было отнюдь не рядовым событием - в январе 1836 г. “Северная пчела” писала: “В России с недавних времен заметно распространяется употребление паровых машин, но все эти машины строятся и управляются англичанами, которым мы платим очень дорого”. Поэтому подготовка отечественных специалистов была весьма насущной. Оренбург, таким образом, оказался в числе первых российских городов, где не только внедрялось замечательное техническое новшество, но и появились местные умелые механики.

Не менее успешно Перовский вел переговоры с Академией наук - прежде всего были согласованы и получили правительственную поддержку его планы организации научной экспедиции к северо-восточным берегам Аральского моря. Решили провести ее весной 1838 г., а приготовления начать сразу же. В Оренбурге подготовкой экспедиции должен был заняться В.И. Даль.