Владимир Иванович Даль (1801-1872)

По возвращении чучельников на три месяца отправили в Гурьев “для собирания в течение наступившей осени различных пород птиц, собирающихся к Нижней линии во время отлета в большом количестве”[⁴⁶ ГАОО, ф. 6, оп. 10, № 4623, л. 27-28.]. А в ноябре В.И. Даль, опекавший их, подал военному губернатору записку с просьбой решить дальнейшую судьбу молодых людей. “Если, по воле Вашего превосходительства, - писал он, - употреблять Волженцова и Мелихова для собирания предметов естественной истории, то желательно, чтобы они уже постоянно находились в распоряжении того, кому угодно будет поручить надзор за этим делом”[⁴⁷ Там же, л. 22.]. В ответ, как, очевидно, и предполагалось, последовало распоряжение передать их “в непосредственное ведение” В.И. Даля[⁴⁸ Там же, л. 25-25 об.]. С этого момента в архивном деле постоянно фигурируют его записки о необходимости выделить средства для занятия чучельников работой и для основания местного собрания животных, т.е. для ремонта, отделки и отопления рабочей комнаты, устройства шкафов для чучел, приобретения животных и т.д. Средства сразу же выделялись - из сумм, ассигнованных “на улучшение края”.

Как видно из писем В.И. Даля к Ф.Ф. Брандту, хранящихся в ПФА РАН[⁴⁹ ПФА РАН, ф. 51, оп. 3, л. 7.], в это время он систематически отправлял в Петербург научные сообщения и посылки с шкурами зверей и птиц, обитающих в Оренбургском крае, которые были добыты и обработаны Мелиховым и Волженцовым. Ученые высоко оценили работу В.И. Даля и 21 декабря 1828 г. он был избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук[⁵⁰ ПФА РАН, on. 1а, № 58, л. 126-129.].

Весной 1839 г. закончился срок обучения Лысова и Скорнякова. В записке от 25 мая Даль сообщает, что по приказанию Перовского академику Брандту отправлены письмо об их возвращении и деньги на дорогу[⁵¹ ГАОО, ф. 6, оп. 10, № 4623, л. 35.], а 10 сентября он пишет военному губернатору: “Прибывшие из Санкт-Петербурга казачьи малолетки Скорняков и Лысов по словесному приказанию Вашего превосходительства должны быть зачислены в казаки и прикомандированы ко мне для занятий по музею; не угодно ли будет положить им при этом жалованья до двести рублей в месяц и казенное довольствие пайком; а при разъездах по 25 копеек кормовых и прогоны, как это определено было уже для казаков Мелихова и Волженцова”[⁵² Там же, л. 39.]. Все эти предложения были сразу приняты и отданы соответствующие распоряжения[⁵³ Там же. л. 40-49.].

Академику Брандту Даль написал, что вновь прибывшим чучельникам было предложено испытание - изготовить чучела нескольких синиц и жаворонка, с заданием они, к удовольствию губернатора, справились прекрасно[⁵⁴ ПФА РАН, ф. 51, оп. 3, № 9, л. 56-57.].

Когда несколько месяцев спустя начался военный поход в Хиву, все четверо чучельников были включены в отряд и сопровождали В.И. Даля и А.И. Лемана, проводивших по пути научные наблюдения и собиравших экспонаты для музея. Юноши вместе со всеми испытали невзгоды, выпавшие на долю участников трудного зимнего похода. У Волженцова, например, как писал Даль, “села на подбородок сибирская язва”, но ее “вырезали, присыпали и все прошло благополучно” [150, с. 455^-56]. На обратном пути Скорняков вместе с Леманом совершил поездку к Ново-Александровскому укреплению, которая дала интересные научные результаты.

Наступило лето 1841 г., работа шла полным ходом: Мелихов находился на “кочевке” при Перовском, Лысов оставался в музее в Оренбурге, Скорняков, ставший к тому времени урядником, вместе с Волженцовым готовились к отправке в Бухару, куда в составе геологической экспедиции Бутенева собирался Леман. Сопровождая экспедицию, они совершили трудное путешествие по степям до Бухары, а затем по долине р. Зеравшан до ее верховьев, куда до них не ступала нога европейцев. После возвращения Леман в рапорте от 27 июня 1842 г. доносил: “Во все время нахождения миссии в Бухарин, равно как и при затруднительном следовании оной в оба пути по Киргизской степи, бывшие при мне чучельники урядник Андрей Скорняков и чернореченский казак Павел Волженцов совершенным знанием своего дела, постоянным отличным поведением и неусыпным рвением в исполнении своих обязанностей заслужили быть представленными к награде”[⁵⁵ ГАОО, ф. 6. оп. 10, № 5241, л. 540-540 об.]. Речь шла о выдаче Скорнякову 100 рублей серебром и производстве Волженцова в чин урядника. Но генерал Обручев, сменивший Перовского на посту военного губернатора, нашел нужным награды уменьшить: первый получил 75 рублей серебром, а второй 30[⁵⁶ Там же, л. 679, 700, 703.].