Владимир Иванович Даль (1801-1872)

В следующем письме министра Перовскому предписывается “по прибытии г. Чихачева в Оренбург устроить дальнейшее его путешествие по Вашему благоусмотрению и отправить его так, как Вы признаете это лучшим и удобнейшим, ибо настоящий способ достижения внутренних стран Центральной Азии был указан г. Чихачеву по совершенной невозможности проникнуть туда чрез Восточную Индию, как он было намеревался это сделать”[¹⁰⁹ Там же, л. 4.].

Перовского уведомили, что Чихачев намерен приступить к исполнению желания посетить Центральную Азию, не ожидая содействия на то ученой экспедиции, предназначавшейся для исследования берегов Аральского моря. Военный министр пишет: “Его Величество высочайше повелевать соизволил, дабы г. Чихачев отправился вместе с Вашим превосходительством в предпринимаемую Вами экспедицию, во время которой Вы, милостивый государь, можете употреблять его по своему усмотрению и по разрешении на месте вопроса насчет возможности проникнуть далее в Центральную Азию устроите дальнейшее путешествие г. Чихачева так, как признаете то лучшим и удобнейшим”[¹¹⁰ Там же, л. 9-10.].

В ноябре 1839 г. Чихачев прибыл в Оренбург. Его приезд совпал с началом Хивинского похода, он отправился с отрядом в надежде в дальнейшем продолжить путешествие самостоятельно и разделял со своими спутниками все невзгоды трудной кампании. В.А. Даль в одном из, своих “Писем из Хивинского похода” сообщает: “Новый товарищ наш и сожитель Чихачев, путешественник, по званию и призванию... молодец, красавец, говорит на всех языках, как на своем, бывал в Германии и в Испании, в Алжире, в Мексике, но не бывал еще в Хиве и потому отправляется туда с нами при сей верной оказии. Он говорит и распевает весь день персидские стихи и прозу с муллой нашим и с переводчиком и этим бесит второго нашего товарища, естествоиспытателя Лемана” [150, с. 444]. В походе Чихачев проявил себя с самой лучшей стороны - В.И. Даль писал из похода: “Чихачев у нас один из полезнейших людей в отряде; он взял на себя самую тяжелую в военное время и самую неблагодарную часть: попечительство о больных. Он возится с ними день и ночь, не ест и не спит и успел многих накормить, которые без него, вероятно, остались бы голодны, и обогреть таких, которые бы замерзли” [Там же, с. 495^196].

Мужество и благородство Чихачева произвели на всех глубокое впечатление. Об этом красноречиво говорит черновик рапорта Перовского от 20 апреля 1840 г., написанный рукой Даля[¹¹¹ Там же, л. 17-18.]. Перовский просит военного министра “донести до сведения Государя Императора, что офицер этот, взяв на себя по доброй воле на все время похода присмотр за походным госпиталем и большею частью даже и самое устройство его, посвятил себя этой трудной и беспокойной обязанности с истинно примерною неутомимостью, усердием и постоянством”. Здесь Перовским сделана вставка: “Во все время необычайно трудного зимнего похода г. Чихачев, можно сказать, не отходил от больных ни на минуту, он, не зная покоя, днем и ночью заботился только изысканием средств к обеспечению наших страждущих воинов”. За участие в этом походе Чихачев был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени[¹¹² Там же, л. 18-18 об.].

Как писал академик Грот, этому даровитому, отважному, рыцарски благородному человеку не удалось, к сожалению, исполнить своего пламенного желания - побывать в Центральной Азии[¹¹³ ГАОО, ф. 6, оп. 6, № 12548.]. Когда в 1848 г. Чихачев предпринял новую попытку и хотел проехать по долине Аму-Дарьи до ее истоков, новый оренбургский военный губернатор на запрос министерства ответил: “По моему мнению, подобное желание следовало бы отложить до тех пор, пока хивинцы не убедятся в явной своей пользе от водяного сообщения от Раимского укрепления по Аральскому морю в устье Аму-Дарьи”. Министерство иностранных дел согласилось с этим, и вскоре Чихачев навсегда уехал в Париж.

В Хивинском походе Пл.А. Чихачев занимался и научными исследованиями. На основе наблюдений, которые провели он и В.И. Даль, академик К.М. Бэр составил статью “О климате киргизской степи с предварительными общими замечаниями о метеорологии вообще” [319, с. 122]. Он писал в связи с этим секретарю Лондонского королевского географического общества Дж. Уошингтону: “Господин Чихачев, образованный молодой человек, полный рвения к географическим и физическим наукам, сопровождавший экспедицию в качестве добровольца, прислал мне наблюдения над температурой. Он вел их во время похода до середины февраля. Я вычислил среднюю температуру декабря - 17,6°R, января - 13,2° и февраля - 16,8°, всех трех месяцев - 16°R” [Там же].

Е.П. Ковалевский (1809-1868)