Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы

Слезы Альдоны не могли остановить Владимира от того шага, к которому он давно и сильно стремился. «Даже если мне суждено погибнуть в сече с Мамаем, — думал Владимир, — мои сыновья смогут гордиться мной. Смертно тело, но слава бессмертна!»

Воеводы стали собираться возле красного шатра Владимира раньше назначенного часа. Сидя вокруг костра, они завели разговоры.

— Где же Дмитрий? Почто он не появляется? — вопрошал коломенский воевода Марей.

Ему ответил злой на язык тверской воевода Стрижак:

— Дмитрий небось уже пятки смазал до самого Новгорода, а мы тут сидим и ждем его появления.

— Не мели чушь! — сердито бросил Стрижаку Микула Вельяминов, приведший под Коломну владимирский полк. — Дмитрий не из таких, кто от врагов прячется. К старцу Сергию поехал Дмитрий, дабы взять у него благословение на великий подвиг.

— Великую рать собрал Дмитрий Иванович! — восхищенно заметил боярин Волуй Окатьевич. — Такого несметного воинства не собирал еще никто из русских князей! А ведь еще московские и переяславские ратники должны подойти сюда, пронский и тарусский князья где-то подзадержались…

— У Мамая все едино войск гораздо больше, — мрачно обронил Стрижак. — Не зря же Олег Рязанский на сторону Мамая переметнулся.

Облачаясь с помощью отроков в княжескую багряницу, Владимир слышал, о чем говорят воеводы, усевшись вокруг костра. Упоминание тверским воеводой рязанского князя невольно навело Владимира на невеселые мысли.

Месяц тому назад Владимир встречался с Олегом в городке Лобынске, что возвышается над Окой, гранича с землями Рязанского княжества. На той встрече Олег поблагодарил Владимира за оказанную им помощь при восстановлении Рязани, сожженной Арапшей. Тогда же Олег признался Владимиру, что он собирается заключить союз с Мамаем. «Дмитрий для меня недруг, Мамай — тоже, — сказал Олег. — Москва и Орда готовы сцепиться друг с другом в смертельной схватке. Рязани в стороне никак не отсидеться, ибо она стоит как раз между двумя этими силами. Мне о своем княжестве радеть надо, поэтому я принимаю сторону Мамая, за которым ныне вся Степь!»

Владимир попытался было убедить Олега присоединиться к Дмитрию и союзным с ним князьям, но тот не стал его слушать. Олег не верил в то, что Дмитрий победит Мамая. Владимир не мог осуждать Олега ни в лицо, ни за глаза. Рязань испытала больше бедствий со стороны Орды по сравнению с любым другим русским княжеством. Всякий свой набег на Русь татары обычно начинали с многострадальной Рязанской земли. Олег вынужден лавировать между Москвой и Ордой. И если натиску Москвы рязанский князь еще как-то может воспротивиться, то против Мамая он совершенно бессилен.

* * *

Утро выдалось влажное и теплое. Багровое солнце томилось в вязком тумане, обещая жаркий день и дождь к вечеру.

Владимир сходил к речке Коломенке, искупался. Вернувшись к своему шатру, он узнал, что со стороны Москвы подошла великокняжеская дружина во главе с Дмитрием Ивановичем. Пришли ратники из Переяславля-Залесского, возглавляемые Дмитрием Ольгердовичем.

— Гляди, каких богатырей выделил мне отец Сергий для сечи с Мамаем! — сказал Дмитрий, обнявшись с Владимиром. Жестом руки он указал на двух мужей исполинской стати, облаченных в монашеские одежды. — Одного зовут Пересветом, другого — Ослябей. Не гляди, что они в рясах, брат. В прошлом эти витязи служили в дружине Корибута Ольгердовича, так что ратное дело им не в диковинку.

Принятые в дружину великого князя, оба монаха отправились получать оружие и доспехи.

Покуда обозные слуги разбивали великокняжеский шатер, Дмитрий тем временем прогуливался с Владимиром по пологому склону холма, поросшему густой травой. Дмитрий выспрашивал у Владимира, кто из князей откликнулся на его зов, а кто так и не пришел, много ли собралось войска, хватает ли оружия и провианта… С юных лет участвуя в походах, Дмитрий привык вникать во всякую мелочь, ко всякой войне готовился основательно. Ныне Дмитрию исполнилось тридцать лет. Он был статен и крепок, во всех его движениях чувствовались ловкость и сила. Взгляд у Дмитрия был властный, голос — решительный.

Отвечая на вопросы Дмитрия, Владимир поведал ему, что в стане под Коломной пребывают ратники из тридцати городов, численность их составляет, без учета великокняжеской дружины и переяславского полка, сорок тысяч пехоты и пятнадцать тысяч конницы. Перечислил Владимир и всех князей, пришедших к Коломне со своими дружинами.

— А тверской князь опять не пришел на мой зов, — мрачно проговорил Дмитрий, выслушав Владимира. — Не соблюдает Михаил Александрович наш с ним договор!

— Из Твери хотя бы две тыщи воинов пришло, — заметил Владимир, — а вот городецкий князь Борис Константинович ни одного ратника не прислал и сам не появился.

— От Бориски иного и ожидать не приходится! — криво усмехнулся Дмитрий. — Он же с тестя моего пример берет, который ему вместо отца. Дмитрий Константинович снова решил в стороне отсидеться, как и в пору Бегичева набега. А куда лошадь, туда и сани!

— Олег Рязанский тоже никого не прислал, — продолжил Владимир. — Мало того, он к тому же пошел на союз с Мамаем.