Владимир Ленин. На грани возможного

Второй тезис обосновал вывод об окончании периода двоевластия. После Февраля оно существовало лишь потому, что за Советами стояла вполне конкретная сила. Но эсеро-меньшевистские лидеры, обладавшие большинством в Советах, оказались политическими банкротами. Они предали дело революции. «Узаконив разоружения рабочих и революционных полков, они отняли у себя всякую реальную власть». И бессильные «советские вожди» обрекли себя на роль пустейших говорунов до той поры, когда реакция «докончит свои последние приготовления к разгону Советов».

Третий тезис утверждал, что мирный период развития русской революции, тот путь, который большевики отстаивали с апреля 1917 года, кончился. Нынешняя власть не решит мирно ни одной из задач, поставленных после свержения самодержавия. Она не даст ни скорого мира, ни хлеба, ни земли крестьянам. Она не сможет предотвратить разруху и распад страны. Она не позволит самому народу участвовать в управлении производством и государством, то есть не допустит действительной демократии и свободы.

Весь арсенал средств, которыми контрреволюция будет добиваться своих целей, уже продемонстрирован: введение смертной казни, каторжные тюрьмы, применение внесудебных репрессий и массовых арестов, разоружение рабочих, разгром газет политических оппонентов и массированная клеветническая кампания против большевиков. А уж коли контрреволюция завладела этой властью силой, значит и отстранить ее от власти можно лишь с помощью насилия, то есть путем вооруженного восстания. И его необходимость определяется не чьим-то коварным умыслом или злой волей. «Объективное положение, – пишет Ленин, – либо победа военной диктатуры до конца, либо победа вооруженного восстания рабочих…»

Но из этого вытекает и другой вывод: нынешние Советы, отказавшиеся брать власть, утратили реальную силу, стали лишь «фиговым листком», прикрытием сговора соглашателей с контрреволюцией. А посему лозунг мирного периода – «Вся власть Советам!» – утратил прежний смысл и стал «уже неверен». Эти Советы не могут возглавить восстания. Памятуя об уроках июльских событий, Владимир Ильич пишет, что условия победы «теперь страшно трудны, но возможны…». Возможны в том случае, если восстание будет связано «с глубоким массовым подъемом против правительства и против буржуазии на почве экономической разрухи и затягивания войны». И победа станет реальностью, если такая борьба создаст общенациональный кризис «в действительно массовом, общенародном размере».

А до этого – сплочение сил и организованность. Не поддаваться на провокации. Никаких авантюр или бунтов. Никаких заговоров и мятежей. Никаких разрозненных действий и безнадежных попыток по частям противостоять реакции. Главное сейчас – «ясное сознание положения, выдержка и стойкость рабочего авангарда…» В этой связи в четвертом тезисе Ленин предлагает партии, «не бросая легальности, но и ни на минуту не преувеличивая ее… соединить легальную работу с нелегальной, как в 1912–1914 годах». Цель: «собрать силы, переорганизовать их и стойко готовить к вооруженному восстанию…»

К этим тезисам Зиновьев приложил записку о том, что «с некоторыми пунктами» он не согласен. И в тот же день, 10 июля, связные доставили ленинский документ в Питер[689].

«Крутой поворот»

С «Июльскими тезисами» путаница продолжалась довольно долго. Достаточно сказать, что на протяжении более чем 40 лет их вообще считали утерянными. И только в результате анализа, проведенного Александром Михайловичем Совокиным, удалось установить, что статья Ленина «Политическое положение» из кронштадтской газеты «Пролетарское дело» от 20 июля 1917 года, это и есть искомый документ[690].

Тезисы Ленина, как уже отмечалось, в Питере получили 10 июля. И, если верить Володарскому, в тот же день они обсуждались на заседании ПК. Однако состав его участников был не полон. На нем явно отсутствовали выборжцы. И, судя по дневниковым записям Лациса – члена Исполнительной комиссии ПК, – он о тезисах тоже ничего не знал[691]. Содержание тезисов оказалось для многих питерских лидеров столь неожиданным, что решили обсудить их на расширенном совещании ЦК. Такое совещание ранее предполагали провести 10 июля для обсуждения проекта программы партии. Однако теперь проект отложили, а на обсуждение поставили те вопросы, которые необходимо было решить безотлагательно.

Расширенное совещание ЦК состоялось 13 и 14 июля. На нем присутствовали члены ЦК Сталин, Свердлов, Ногин; от Военной организации – Подвойский; от ПК – Володарский, Молотов, Савельев, Бокий; от МК – Ольминский и Бубнов; от Московского областного бюро – Бухарин, Рыков, Сокольников. Кто-то представлял и «Межрайонную организацию». Возможно – Урицкий или Иоффе, введенные в состав Оргбюро по созыву VI съезда.