Владимир Листенгартен

Стадное чувство – великая сила, и Вадим тоже побежал. Вскоре действительно начался ливень, и стало ясно, что́ ему пытался объяснить незнакомый парень. Вода с неба лилась с такой интенсивностью, как будто каждую секунду тебе на голову переворачивали бочку с водой. Вадим был бакинцем и такого ливня он никогда не видел. Все покрылось морем воды. Вадим вместе с другими людьми укрылся в каком-то маленьком магазинчике. Ливень прошел быстро, и на радость Вадиму снова засияло солнце.

Наибольшее впечатление на Вадима произвел Ботанический сад, такого обилия тропической флоры он еще никогда не видел. Заросли бамбука были непроходимы. Вадиму почему-то захотелось захватить с собой один из бамбуковых стволов, и хотя, вероятно, это было противозаконно, он срезал длинный бамбук. Когда Вадим принес его на турбазу, тот оказался длиннее, чем высота комнаты, в которой он жил. Бамбук мешал Вадиму, мешал его соседям, но расставаться с ним не хотелось, и он решил во что бы то ни стало довезти его до дома. На турбазе плохо запоминают имена, но прозвища помнят прекрасно. Вадима прозвали «Бамбуком». Ему это не очень нравилось, но людям рты не закроешь.

Срок пребывания в Батуми закончился, и, погрузившись на корабль, Вадим отправился в Сочи. Одна девушка из Свердловска, с которой он познакомился на турбазе, выразила желание ехать вместе с ним. Муки перевозки бамбуковой палки на корабле достигли апогея – она не пролезала через двери, ее с трудом удавалось протаскивать по лестницам, в ресторан с палкой не пускали. Вадим не выдержал и выбросил ее в море. Но девушка, с которой он ехал, продолжала называть его «Бамбуком».

Сентябрь уже не является горячим сезоном на Черноморском побережье, и, сойдя с корабля, Вадим увидел много местных женщин, которые предлагали комнаты для жилья. Одна из них уговаривала Вадима:

– У меня прекрасная комната на двоих с окнами в сад, вы и ваша девушка будете довольны.

Но Вадим сказал:

– Нам нужны две раздельные комнаты.

Женщина тут же предложила две комнаты. Лишь позже Вадим вспомнил, что его попутчица-свердловчанка во время этого разговора помалкивала. Сверившись со своим планом пребывания в Сочи, Вадим вечером сказал девушке, что наутро должен встать пораньше, так как ему предстоит в этот день посетить гору Ахун, а затем ехать на раскопки в Гагру. Она ничего не ответила, но ехать с ним отказалась. Ни гора Ахун, ни тем более раскопки никакого впечатления на Вадима не произвели. Гора как гора, а раскопки, до которых он долго добирался на автобусе, оказались обыкновенной ямой сравнительно небольшого размера, в которой лежали два подозрительных камня. Вадим вернулся в Сочи поздно вечером усталый и злой. Выяснилось, что девушка-свердловчанка съехала в неизвестном направлении, оставив Вадиму короткую записку: «Теперь я поняла, что ты действительно “бамбук”!»

Вадим в течение многих лет вспоминал эту историю. Когда он стал постарше и набрался большего опыта, то понял, как глупо себя вел. С тех пор Вадима перестали интересовать достопримечательности и музеи, которые он стал осматривать и посещать крайне редко и с большим выбором. Зато его стали интересовать молодые девушки, танцы и веселые застолья.

Все в жизни надо испытать!

 

Когда мне было 18 лет, я закончил второй курс геологоразведочного факультета Азербайджанского индустриального института и был вместе со своим сокурсником Веней направлен на полевую практику в геологическую партию, которая базировалась в селении Ширвановка Яламинского района. Село было небольшое, мы сняли комнату у одной бабульки. Ежедневно утром мы садились на машину и ехали на работу – мы вели гидрогеологическую съемку в полосе между железнодорожной линией Баку-Дербент и берегом Каспийского моря. Вся эта территория покрыта густым лесом, который обязан своим происхождением бесчисленному количеству родников, выходящих здесь из-под земли. В нашу задачу входило обследовать по мере возможности каждый родник, измерить его дебит, из некоторых отобрать пробу воды на химический анализ. Работа была нелегкой. Мы двумя группами пробирались сквозь густые заросли подлеска. Для того, чтобы не потерять друг друга, у каждой группы были свистки: один свисток означал «я здесь», два – «иду дальше», три – «иди ко мне». Иногда свист не помогал – свистишь, свистишь, а другая группа не слышит и не отвечает. Тогда обращались ко мне: «Володя, крикни!» И я громко кричал – голос у меня зычный, и обычно это помогало. В дождливые дни работать было невозможно. Хозяйка, у которой мы жили, в такие дни еще с ночи ставила нам на прикроватные тумбочки по стакану тутового самогона. Это был подарок, но с намеком: она давала знать, что у нее есть свежий самогон и мы можем его купить за смехотворную по тем временам цену. Делать нам было в такие дни нечего, поэтому у той же хозяйки мы покупали не только самогон, но и закуску, и уже с полудня начинался пир горой, который иногда продолжался до самой ночи. Конечно, гуляли мы не одни, к нам присоединялись геологи и техники, жившие в этом же селении.