Читаем Владимир Маяковский полностью

Владимир Маяковский

Кому быть живым и хвалимым.Кто должен быть мертв и хулим, —Известно у нас подхалимамВлиятельным только одним.Не знал бы никто, может статься,В почете ли Пушкин иль нетБез докторских их диссертаций.На всё проливающих свет.Но Блок, слава Богу, иная.Иная, по счастью, статья.Он к нам не пускался с Синая,Нас не призывал в сыновья.Прославленный не по программеИ вечный вне школ и систем.Он не изготовлен рукамиИ нам не навязан никем.

Маяковский, в отличие от Блока, прославлен был — по программе. Он был современникам вот именно навязан. И хорошо известно — кем.

После того как были произнесены знаменитые сталинские слова («Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи»), его, как выразился тот же Пастернак, «стали вводить принудительно, как картофель при Екатерине». Это было — тут же добавил Борис Леонидович — «его второй смертью».

Да, конечно, убить поэта можно разными способами. И официальная канонизация — едва ли не самый действенный из всех. Но что бы делали мы, чем питались на протяжении веков, не будь у нас этой самой принудительно навязанной нам картошки!

Нет, кто бы что ни говорил, а Маяковский — это тоже «иная, иная, по счастью, статья».

Знаменитые слова Сталина к истинной оценке места Маяковского в истории русской литературы отношения не имеют. Да и не тем совсем он был озабочен, когда начертал эту свою резолюцию на письме Л. Ю. Брик. Наверняка были у него при этом какие-то свои мелкие, политические соображения и расчеты. И тем не менее Маяковский действительно БЫЛ И ОСТАЕТСЯ. Но не «лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи». Потому что истинное место его не в том искусственно составляемом, а совсем в другом едином списке. Не в том, где Фадеев или Симонов, а где — Державин, Пушкин, Баратынский, Лермонтов, Некрасов, Тютчев, Блок, Мандельштам, Цветаева, Пастернак, Ахматова.

Чуть ли не со всеми своими соседями по бессмертию Маяковский при жизни ссорился. Пушкина сбрасывал «с парохода современности», Мандельштама называл «Мраморной мухой». Об Ахматовой и Цветаевой сострил, что они «одного поля ягодицы». Над Булгаковым откровенно глумился. Но сейчас им всем «стоять почти что рядом».

Мощью своего поэтического голоса Маяковский сравним разве что с одним Державиным. Он был гениальный лирик, великий реформатор русского стиха, блистательный драматург, перед которым на коленях стоял Мейерхольд, замечательный художник, рисунками которого восхищался Репин, наконец, король эстрады.

Но Маяковский юморист и сатирик — это особая статья. Все грани его творческой личности — даже лирика — изначально были пронизаны яростным пафосом сатиры или стихией юмора. (Недаром самые ранние его стихи печатались в журнале «Театр в карикатурах» и «Новом сатириконе».)

В самые интимные лирические стихи у него вдруг врываются резко сатирические, саркастические метафоры:

Как красный фонарь у публичного дома.Кровав налившийся глаз.

Или:

Лысый фонарьсладострастно снимаетс улицы черный чулок…

И в такие же интимные, лирические, любовные стихи то и дело вторгается юмор:

Этот вечер решал —не в любовники выйти ль нам? —темно,никто не увидит нас.Я наклонился действительно,И действительноя, наклонясь,сказал ей,как добрый родитель:«Страсти крут обрыв —Будьте добры,отойдите.Отойдите,Будьте добры».

Или:

Все вы,бабы.Трясогузки и канальи…

Или:

Тем болеес песенкакой гонорар?А стирка — в семью копейка…

Или:

Любви я заждался.Мне 30 лет.Полюбим друг друга.Попросту.

…………………………………………