Читаем Владимир Маяковский полностью

Владимир Маяковский

2. А этомуЯМаяковскийСвидетель.3. А я у вас — его предтеча;Я, где боль, везде.4. Я,Как известно,Не делопроизводитель.Поэт.5. Вот иду яЗаморский страусВ перьях строф, размеров и рифм.6. Я —Гениален я или не гениален,Бросивший безделушкиИ работающий в РостеГоворю вам.7. Уйду я,Солнце моноклемВставлю в широко растопыренный глаз.8. Меня не поймаете на словеЯ вовсе не против мещанского сословия,МещанамБез различия классов и сословийМое славословие.9. Я один там былВ барах ел и пилПопивал в барах с янками джин.10. Я вам переведу звериный рык,Если вы не знаете языка зверячьего.11. Я, воспевающий машину и Англию,Может быть, просто,В самом обыкновенном евангелии,Тринадцатый апостол.12. Хорошо вам! А мне,Сквозь строй,Сквозь грохот,Как пронести любовь к живому?13. А яНа землеОдинГлашатай грядущих правд.14. Это я, — МаяковскийПодножию идолаНесОбезглавленного младенца.

Обязуюсь в случае нужды выписки удвоить. Этот своеобразный эгоцентризм прекрасно вскрывает специфический характер революционности Маяковского.

VIII. РЕДКОЕ РАЗУМНОЕ СЛОВО ИВАНОВА-РАЗУМНИКА

Но окончательно выяснить природу этой революционности можно, только разобравшись в чрезвычайно интересном вопросе, — в вопросе о вещах и человеке в творчестве Маяковского. Еще премудрый Иванов-Разумник подметил, что Маяковский пленен вещами. Левоэсеровский литературный начетчик, как ему по чину и полагается, факта пленения Маяковского вещами объяснить не смог, но материала собрал довольно много. Да собственно и собирать-то его не надо: он сам бросается из каждого угла. Возьмем старое стихотворение 1910 года «Вывескам»:

Влюбляйтесь под небом харчевенВ фаянсовых чайников маки.

Обратимся к одной из последних книг: «Люблю».

А яГоворилС одними домами.Одни водокачки мне собеседниками.

Чрезвычайно характерная мелочь: одна из больших поэм Маяковского так и называется: «Человек. Вещь».

IX. А ЧЕЛОВЕК ГДЕ?

В этом отношении очень показательно крупнейшее произведение Маяковского о революции, — поэма «150 000 000», вещь в высшей степени талантливая и яркая. Мы в ней находим бунт автомобилей, воздухов, фонарных столбов, дорог, слонов, поросят, — чего угодно. Нет только одного: живого рабочего и крес тъянина, в действительности совершивших революцию. Когда Маяковский подошел к революции, осевшая на нем вещность задушила человека. А там, где без человека никак не обойдешься, перед нами вырастает абстрактный символический человек с большой буквы. Это его, отвлеченного, призрачного, приветствовал Маяковский в «Войне и мире»:

И онСвободный,Ору о ком я,ЧеловекПридет он,Верьте мне,Верьте!

Это его, отвлеченного и призрачного, вывел Маяковский в своей «Мистерии-Буфф». Это он, в лице гигантского Ивана, глядит со страниц «150 000 000». Иван — вот апофеоз абстрактного революционного человека Маяковского. Вспомните встречу Ивана и Вильсона:

В ширьВорота Вильсону —ВерстаИ то онБоком сталИ еле лез ими.СапожищамиПодгибает бетонЧугунами гремит,Железами.Во Ивана входящего вперился он —Осмотреть врага —Да нечегоСмотреть —НичегоХорошо сложенЦветом тела в рубаху просвечивал.У того —РевольверыВ четыре курка,СабляВ семьдесят лезвий гнутаА у этого —РукаИ еще рукаДа и таЗа пояс ткнута.

Итак, вместо живого творца революции мы видим вещи и абстрактного символического человека. Но ведь еще старик Плеханов в своем блестящем этюде о Генрике Ибсене писал, что человеческая мысль вступает на путь символов «тогда, когда она не умеет понять смысл данной действительности». Это вполне применимо к Маяковскому.

X. ГДЕ СОБАКА ЗАРЫТА?

Перейти на страницу: