Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»

Но пора нам вернуться к чемпионату мира, к нашей команде. Безумно жалко было своих опростоволосившихся товарищей. Досадно было и потому, что не нашлось ни одного смелого чиновника, который заступился бы за них, предложил дать им шанс искупить вину. Маслаченко уверен, что если б это чудо произошло и их вернули в команду, они на чемпионате мира творили бы чудеса, повели за собой, превзошли и самих себя, и любого соперника. С ними был наигранный состав, где игроки так знали и понимали друг друга, что при необходимости, в зависимости от конкретной ситуации на иоле, от тактики соперника, могли перестроить и предложить свою, уже другую. Сыграть, скажем, в три нападающих с тремя хавбеками и четырьмя защитниками. Более того, они практиковали персональную опеку с игрой в зоне, что было отрепетировано и отработано.

Латание дыр

Но нужно было как-то выправлять положение. Капитан команды Игорь Нетто после травмы, с дефицитом тренированности и игровой практики лишь только начал работать с мячом. Вместо Огонькова в состав ввели Владимира Кесарева. В основном составе появились защитник Виктор Царев и нападающий Генрих Федосов, все трое — динамовцы. Они быстро освоились в коллективе, ведь все и так хорошо знали друг друга. Острота и серьезность ситуации еще больше сплотила команду. Без всякого пафоса можно говорить о высоком духе сплоченности, который царил в сборной, за что игроки были благодарны тренерам Г. Качалину, М. Якушину и Н. Гуляеву.

Сложность заключалась в регламенте чемпионата. В ходе матча не допускалось ни одной замены. Поэтому на игру одевался основной состав и пять-шесть запасных игроков. На поле выходили и разминались тоже все, и Маслаченко с ними. Но вот звучал свисток судьи, и каждый из запасных знал, что сегодня он уже не сыграет. Правда, в случае травмы разрешалась замена вратаря, но только на полевого игрока. К этой тяжкой участи готовился Константин Крижевский.

Команда разместилась в Хинтосе, в окрестностях Гетеборга. Неподалеку — резиденция команды Бразилии. В этом же районе — тренировочное поле с хорошим газоном. Маслаченко было приятно видеть, что его здесь помнят, годом раньше он хорошо отыграл на шведских полях за «Локомотив». Газеты много писали о нем, одна из них поместила снимок: он и бразилец Вава, один фотографирует другого. Воспользовавшись этой популярностью молодого голкипера, руководство команды решило направить его, Игоря Нетто и писателя Мартына Мержанова на премьеру советского фильма «Тихий Дон» в качестве представителей нашей спортивной делегации.

На другой день команду повезли на просмотр американского фильма. Про боксера, который вознесся к славе, стал чемпионом мира. Но слава его согнула, он увлекся легкой жизнью, стал мало тренироваться и потому покатился вниз. И вот тренер и любимая девушка решили его спасти — любовью и участием. И все получилось — парень повысил к себе требования И, конечно, вновь стал чемпионом мира. Полный хэппи энд.

Когда после просмотра команда возвращалась на автобусе в гостиницу, Маслаченко сказал сидевшему недалеко Юрию Воинову: «Интересно, что этому парню помогли ни партия, ни профсоюз, ни комсомольская организация, а женщина». Воинов, помолчав, прокомментировал: «Да, сказано сильно».

В этой реплике вратаря, конечно, нет ничего особенного, любой человек с ним согласился бы. Но были другие времена, и хотя свежи еще в памяти людей впечатления от XX съезда партии, шестая статья Конституции СССР действует, и до ее отмены еще целых тридцать лет.

Вскоре в Хилтоне Владимира вызвали на беседу к руководству. В комнате были Г. Качалин, М. Якушин, председатель федерации футбола страны В. Антипенок. И вратарь услышал такие слова: «К сожалению, ты снизил к себе требовательность, стал тренироваться спустя рукава…» Он был в полном недоумении. Он, не позволявший себе никаких дисциплинарных нарушений, уходивший с тренировки последним, выкладывался, работал самозабвенно. И вдруг услышать о себе такое! Он терялся в догадках: в чем дело?

На следующий день перед утренней тренировкой услышал установку: «В одних воротах Яшин, в других Беляев… Маслаченко будут разминать массажист, доктор и Озеров». В голове сразу высветилась мысль: «Значит, я уже не второй, а третий вратарь?»

До того дня в команде было два запасных игрока, которые выбивались из общего тренировочного процесса, оставались как бы самим себе предоставленными: торпедовец Леонид Островский и московский динамовец Генрих Федосов. И вот Федосова, начиная с этой тренировки, определили в основную обойму команды.

Федосов и Маслаченко были приятели. Вечером того же дня они вместе с Островским поплыли на лодке по озеру, и Владимир понял, что Генрих хочет сказать ему что-то доверительно, не для постороннего слуха. И тот действительно сказал: