Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»

«В том, что Валерий Васильевич стал тренером, ничего удивительного нет. Еще будучи игроком, он вступал в полемику с наставниками, с ними он часто не соглашался в вопросах организации игры и общей подготовки команды. Валерий любил играть в шахматы, причем очень хорошо. (Замечу, что школу он закончил с золотой медалью.) Правда, когда проигрывал Хусаинову, страшно сердился.

В тренерском деле он достиг больших успехов, чем как игрок. У него не сложились отношения в сборной с Качалиным, он вступал с ним в пререкания все по тем же вопросам, что и со своими клубными тренерами. В итоге Качалин от него отказался.

На тренерском поприще Валерий Васильевич сначала очень серьезно поработал над своим образованием. Его творческий альянс с Олегом Базилевичем был удивительным сочетанием двух крайних и своеобразных нападающих. Базилевич был более жестким, ироничным и не прощал игрокам какие-то их недоработки. Они возвели тренерский культ до небес, а тренировочный процесс еще выше. В итоге я назвал их чемпионами мира по тренировкам. В плане работы над функциональным состоянием они увлеклись работами доктора Зеленцова, и мне казалось, что у них в голове образовалась некая каша.

Когда нужно было больше думать об организации игры, их больше беспокоила функциональная готовность игроков. Помню, однажды я спросил Валерия: "Почему у тебя не играет Таран?" Он мне в ответ: "Потому что функции не работают, а когда они заработают, то и будет он в основном составе". Судя но всему, функции у Тарана так и не заработали.

В конце концов они с Олегом занялись процессом создания игры. Сидели над этим долго и скрупулезно разрабатывали до математических точностей ходы каждого игрока и команды в целом. И, по-моему, подзаблудились. Дошло до того, что однажды судья остановил игру, забрал у киевлян мяч и отдал его сопернику — так киевляне с этим мячом завозились, словно забыв про ворота.

Я постоянно работал на матчах киевского «Динамо» — внутренних и международных. Часто бывал на базе команды в Конча-Заспе, наблюдал за тренировками, за питанием. За соками, насыщенными кислородом и прочими продуктами распада и полураспада. Все было настолько по науке, что порой мне, человеку романтическому, становилось скучновато.

Я знаю, что мои репортажи он внимательно просматривал и прослушивал. Мы норой спорили до ругани. Так это было в Менхенгладбахе, когда киевляне проиграли в ответном полуфинальном матче Кубка обладателей кубков «Боруссии» со счетом 0:2. Я четко определил, что тренер допустил ошибку, не выпустив Владимира Мунтяна с самого начала, а во втором тайме, когда Мунтян вышел, то все переменилось: «Динамо» просто затерзало соперников, задавило. Но не хватило времени. Лобановский рассердился, поскольку ему тогда уже сообщили о моих словах, накинулся было на меня, но потом извинился, так как был справедлив и корректен. Но тем не менее ошибку свою не признал, сказал, что план игры был верным, а проиграли потому, что отдельные игроки не выполнили этот план.

Он внес новую струю и новый тренерский взгляд в тренировочный процесс. Его беседы напоминали лекции. Не забуду, как в Конча-Заспе собралась группа серьезных людей. Парились, священнодействовали, капельку выпивая, правда, больше разговаривая и дискутируя. Когда заговорили о «Спартаке», из уст Валерия Васильевича прозвучало: «"Спартак" — это фирма».

Открою секрет. Когда «Спартак» вылетел из высшей лиги, лично я предложил Николаю Петровичу Старостину пригласить в команду Лобановского. Через пару дней мы созвонились, и он сказал: "Я готов с тобой согласиться, но нас с тобой и меня в первую очередь не поймут болельщики". И эта тема была снята.

Отъезд Валерия Васильевича на работу в арабские страны был своего рода изгнанием от самого себя и не пошел ему на пользу, а во вред — несомненно.

Его воспитанники работают сейчас во многих футбольных коллективах. Я считаю, что они станут классными специалистами лишь в том случае, если не будут оглядываться на своего незаурядного тренера, как на божество, а пойдут своим путем, как, например, идет Олег Блохин. Нельзя бесконечно цитировать "футбольного Мао Цзэдуна". Нельзя быть вторым Яшиным, вторым Стрельцовым, вторым Лобановским».