Владимир Мономах

— Мир нам нужен. Мир, а не война!.. — почти выкрикнул Мономах (видать, наболело). — Союз князей — вот что спасет Русь!.. Ну, как же мне в головы вам это втемяшить?.. Ведь рискуем страну свою, отчизну нашу потерять!.. Русь Святую!..

— Ты горячишься, мой князь, — негромко сказал Меслим. — Да и ты, богатырь, тоже.

— Стало быть, Совет нам нужен, — решил Ратибор, успокаиваясь. — Что ж, пошлю за Добрыней…

— И за Свиридом! — крикнул Мономах. — Без него мы тут не разберемся!..

— Немедля вышлю.

— Одвуконь!..

2

Хан Иляс мчался во главе конной лавы среди самых опытных своих конников, выигравших недавнее сражение у хана Итляра. Под командованием Бельдюза они способны были дать встречный бой и отбросить атакующих. Пока противник будет приходить в себя и перестраивать ряды для новой атаки, найдется время, чтобы оценить силы сторон и сообразить, как вести бой дальше.

Хану Илясу удалось своим ударом срезать ощетиненный саблями вражеский клин, остатки которого спешно отошли к своим. Он выиграл меньше часа. Но этот час был драгоценным.

«Как мы воюем?.. — думал Иляс, оглядывая свое войско и войско противника. — Так же, как воевали, Степь не меняет традиций. Значит…»

Кочевники Дикой Степи атаковали всегда одним и тем же дедовским способом. Боевой клин должен был рассечь противника надвое, а крылья клина — окружить и добить обе половины. Так исстари воевала Степь. И не ведала, что окружить можно и всю основную группу, что можно ударить из засад, включить в свои конные ряды и пеших бойцов, в задачу которых входило бы уничтожение вражеского полководца, а если к нему не удалось пробиться, то его воевод.

О включении в кавалерию специально обученной пехоты рассказал хану Илясу великий воин князь Мономах. И он же помог Илясу подготовить пехотинцев. Во время конной атаки противника эти пехотинцы должны были подрезать жилы коней. Кони, падая, приваливали собой всадника, а спешенный всадник уже не воин.

«Так… — мелькнуло у хана Иляса в голове. — Теперь, пожалуй, самое время ударить и пехотинцами».

Это советовал ему делать сам князь Владимир Мономах, который был на его свадьбе почетным посажёным отцом; в доверительном разговоре советовал:

— Свое тайное оружие, о котором не подозревают враги, береги для решающего удара.

Вот и настал час этого решающего удара. А у Иляса не одна — две неожиданности: пехотинцы, умеющие спешивать всадников, и засада. Это — решающее.

Куда, куда засаду спрятать?..

Иляс беспомощно оглядывался вокруг, когда к нему подошел старый, опытный воин:

— Что ищешь, хан Иляс?

— Степь ровная, как блин, Садук. А мне надо засаду спрятать для главного удара…

— Это только кажется, что она — как блин, — сказал старый воин. — А вон за тем склоном — балочка. По ней ручеек течет, водица добрая…

— Веди!..

Садук провел хана Иляса к незаметной балке, по дну которой струился ручеек.

— Я передам тебе своих пехотинцев, которые обучены подрезать коням сухожилия, а спешенный конник уже не воин, Садук. Это — мое последнее тайное оружие. Как увидишь, что меня взяли в кольцо, так и действуй. Немедленно.

— А ты, хан?

— Что — я? Я — ничего. А они растеряются. Растеряются, понимаешь? Они и ведать не ведают, что такое засада!..

— Будет так, мой хан.

— Время истекает, — крикнул хан Иляс. — Сам себе скомандуешь, но не раньше, чем окружат меня!.. Не раньше, понял?

Так и вышло. Иляс держался, сколько мог, собрав возле себя самых опытных воинов. Как только круг замкнулся и враги заорали от восторга, что Илясу конец, в спину им ударил отборный отряд под командованием опытного старого Садука. Разгром врага был полным, ускакали считаные счастливчики…

Хан Иляс вытер пот со лба, вздохнул с огромным облегчением и впервые за весь этот тяжелый день улыбнулся.

Дело было сделано.

Захотелось даже победно крикнуть во весь голос, но он сдержался.

3

По суровым законам Дикой Степи тяжелораненых добили, чтобы не мучились. В плен жители Дикой Степи никогда не сдавались, потому что это навлекало позор на весь род. Но у половцев были обозы, в которых возили запасное оружие, воду и продовольствие. И в одном из обозов обнаружили более полутора сотен женщин и девочек, уведенных из разгромленных ордой кошей и становищ. С воплями и рыданиями распластались они перед ханом Илясом.

— Спаси нас, великий хан!.. Или прикажи всех убить — мы не пойдем в рабство!..

В Половецкой Степи женщин этих оставлять было нельзя: они побывали в руках врагов, а тем самым стали нечистыми и не могли более рассчитывать на доброе замужество.

— Погрузить всех на арбы и доставить на Русь, — распорядился Иляс.

Перевалив границу с Киевской Русью, он приказал обождать своему войску и пошел докладывать наместнику Великого Киевского княжества боярину Ратибору.

— Половцы Дикой Степи разгромлены наголову. Пленных нет, но в обозе обнаружены сто шестьдесят четыре женщины. Оставлять их было нельзя, потому что их либо убьют, либо, что страшнее, продадут в рабство.

— Ну?

— Надо решать.

— А мне-то зачем бабы, хан Илья? — удивился Ратибор. — Мне и своих по горло. Вон твою супругу так запереть пришлось.

— Позволь совет, боярин.

— Ну?