Владимир Мономах

Вот совсем уже изнемогли пешцы, но и рыцарей поубавилось, совсем увязли они среди русских стрельцов и копейщиков. И тут Мономах сказал Олегу: «Веди, князь, левое крыло, я пойду с правыми», и братья пришпорили копей. А вскоре русские дружины пришли в движение: двумя дугами рванулись они вперёд, охватывая крылья рыцарского войска, а рыцари все врубались и врубались вперёд, пытаясь рассечь русское войско надвое. Позади всадников охраняли немецкие пешие копейщики, которых прислал Братиславу в помощь германский император. Дружинники ударили по копейщикам, врезались в их строй там, где они соединялись с рыцарями: так Владимир задумал с самого начала. Рыцарям трудно развернуться и оборотиться вспять. В этом месте между пешцами и всадниками есть зазор, пет плотного ряда. Сюда с двух сторон и направили дружины Мономах и Олег. Оба князя рубились впереди. Телохранители прикрывали обоих сзади и с боков, а спереди каждый надеялся только на себя. Владимир отражал удары копий щитом и обрушивал вниз разящий удар своего меча. Стрел можно было не опасаться, в войске Братислава не оказалось лучников.

Всё ближе сходились крылья русского войска и вот, наконец, встретились; руссы разъединили пеший строй и. конницу противника. Теперь чехи лишились возможности единых действий, а руссы, напротив, одновременно наступали и с центров, и с боков, теснили назад вражьих пешцев. Поняв, что разъединить русское войско и уничтожить его по частям не удалось, рыцари повернули назад и стали выходить из сражения; дружинники бросились за ними следом, оставив немцев своим копейщикам и стрельцам; русские пешцы приободрились и, наклонив копья, двинулись вперёд.

В этот час противник дрогнул. Видя бегущих рыцарей, смешались немецкие копейщики.

А русские пешцы упрямо и медленно всё шли и шли вперёд, и вот уже их первые ряды приблизились к немцам вплотную, и те побежали прочь вслед за рыцарями, бросая по пути копья и щиты. Стрельцы выскочили вперёд, и стрелы вновь засвистели в воздухе, поражая бегущих врагов, и тут же в бой вступила польская конница. Заколыхалось над полем боя королевское знамя, раздался боевой клич ляхов. Их свежая лавина смела остатки немецких копейщиков и достала рыцарей. Разгром противника был полный. Союзники захватили рыцарский обоз, вражеские стяги. Остатки разбитой Вратиславовой рати укрылись за крепостной стеной ближнего города.

Олег рвался в бой, хотел с ходу овладеть городком, но Владимир воспрепятствовал этому: неизвестно было, где находятся основные силы Братислава, сколько их, каково число защитников крепости. Надо дать отдохнуть и своим воинам, накормить их, помочь раненым, похоронить убитых, выставить сторожи. Так и закончился этот первый военный день руссов на выходе из Чешского леса.

Дав войску небольшой отдых, Владимир приказал взять приступом близлежащую крепость, куда укрылись остатки чешско-немецкой рати. Руссы поставили на колёса огромные, окованные железными листами брёвна — тараны, подвезли к крепостной стене камнестрелы. Теперь хода назад не было — только вперёд либо до сокрушения противника, либо до почётного мира — только так могли вернуться молодые князья на родину.

Перед ними лежал городок, окружённый высокой каменной стопой. За этими стенами текла обычная мирная жизнь. И теперь ему, Владимиру, силой судьбы надлежало брать приступом этот городок, как когда-то впервые в жизни он брал Минск, и, как в Минске, по взятии городка надлежало разграбить его дочиста, поделить добычу между воинами и сжечь городок, если проявит он большое упорство и не откроет добром крепостные ворота.

Но жители не стали искушать судьбу. Едва руссы изготовились к приступу, как городские ворота открылись и лучшие жители городка во главе с местным воеводой запросили мира: воины складывали оружие, горожане давали руссам выкуп, какой пожелают, но просили не жечь город и не волочь людей в полон. Владимир и Олег согласились.

В те же дни они послали гонца в Краков и писали Болеславу, что ляхи сами призвали Русь на Братислава, а ныне, когда руссы обретаются в Богемии, объявили, что примирились с чехами. Это остаётся на воле Болеслава, но руссы не могут возвратиться без почётного мира и положить стыд на Русь и на отцов своих. Князья объявляли, что они идут искать своей чести, а никакой вражды к ляхам у них нет.

Между тем руссы шли вглубь владений Братислава и достигли города Глаца. Глац затворился наглухо, и Владимир приказал взять его приступом.