Владимир Набоков: русские годы

На самом деле, в «Даре» Набоков обращается к собственному прошлому гораздо чаше, чем в каком-либо другом произведении. Как явствует из «Других берегов», Набоков считал, что попытки памяти вглядеться в то, что предшествовало рассвету сознания, сродни попыткам исследовать темноту, наступающую после его заката: в стихах Федора, углубляющихся в воспоминания его раннего детства, слышен и голос самого Набокова. Выра, самое дорогое для Набокова место в мире, превращается, деталь за деталью, в Лешино Федора. Преклонение Набокова перед отцом передается Федору, который также боготворит своего отца, а страстное увлечение Набокова лепидоптерологией переходит и к Федору, и к Годунову-старшему.

Главная тема «Дара» — это рост литературного таланта Федора. И вновь Набоков вглядывается в зеркало своего прошлого, чтобы создать портрет Федора. Свой ранний поэтический опыт — стертые эпитеты, гипнотическая магия метрических схем Белого — он с такой скрупулезностью передал Федору, что в собственном переводе воспоминаний с английского языка на русский решил опустить главу о своих первых стихах, дабы не повторять того, что читатели русского «Дара» уже хорошо знали. Как и Сирин, Федор движется от стихов к прозе, причем стиль его зрелой прозы сохраняет необыкновенную поэтичность. Набоков передоверяет своему герою все свои горячие привязанности — к родине, к семье, к языку, литературе, бабочкам, шахматам, к любимым женщинам — и даже окружает его обстоятельствами собственной жизни, собственным эмигрантским бытом — с уроками иностранных языков, отвращением к Берлину и солнечными ваннами в Груневальде⁸.

Однако у Набокова не было намерения разложить перед нами серию фотографий собственной персоны в молодые годы. Оберегая свою личную жизнь, он изменяет в Федоре все, в чем его первые читатели могли бы узнать Владимира Сирина. Выпускник Кембриджа, едва говоривший по-немецки, Сирин выделялся в глазах других эмигрантов своим британским пошибом. Федор, со своей стороны, учился в Берлинском университете и отлично владеет немецким языком[148]. Отец Набокова — человек, хорошо известный в России, где он снискал уважение за свою чуть ли не рыцарскую храбрость, — был государственным деятелем; отец Федора, о чьей отваге тоже слагали легенды, — натуралист и путешественник, стоящий вне политики. Самое главное, Набоков постарался, чтобы творчество Федора как можно меньше походило на его собственное. За пятнадцать лет, предшествовавших «Дару», Сирин продемонстрировал в стихах и прозе неистощимую изобретательность рассказчика. Федор, хотя его талант, по замыслу Набокова, и бесспорен, не способен свободно фантазировать и должен питать свое воображение жизнью реальных людей: собственным детством, путешествиями отца, бедами Чернышевского, своим и Зининым счастьем.

Тот факт, что Федор предпочитает реальность литературному вымыслу, позволяет Набокову не только отделить себя от своего героя, но и выразить некоторые глубоко личные переживания. Бессмысленная гибель отца, перед которым он благоговел, была самым сильным потрясением его жизни — настолько сильным, что он не в состоянии говорить о нем прямо. Представив Годунова-старшего натуралистом и путешественником, Набоков смог не только реализовать давнюю мечту о путешествии по Средней Азии и привнести в роман элементы живописности, контрастирующие с серостью тесного берлинского быта Федора, но и передать отцу своего персонажа героическую ауру, окружавшую его собственного отца; исчезновение и вероятная гибель Годунова-старшего в раю его далекой Азии позволяет Набокову показать, как Федор в воображении пытается раскрыть тайну его смерти, вопреки всему надеясь на его возвращение.