Владимир Ост. Роман

Кукин вновь наградил Владимира молниеносным сверлящим взглядом, как будто хотел уловить в его мимике следы коварных замыслов.

– А кто такой дядя Миша? – спросил Осташов, с усилием подавив зевоту.

– Дядя. Не мой – жены. У нее родители погибли, давно. И этот дядя Миша ее воспитывал.

– Ясно… А почему деньги надо крутить именно через покупку квартиры?

– А-а-а! Ха-ха, я таким Макаром заодно еще одну проблему решаю. Мне база нужна. Ты же меня, как мужик мужика, понимаешь? Трахаться приходится где придется: то в тачке, то вообще непонятно где. База позарез нужна.

– Понятно.

– А теперь все по-другому пойдет. Сейчас найму хохлов каких-нибудь, они мне за неделю квартиру очистят, слегка отремонтируют, – и можно жить… более регулярно, ха-ха! Месяца два-три там потрахаюсь, а потом продам.

– А дальше?

– А дальше – видно будет. Я сейчас одну клевую телку уломал на это дело, – Иван в очередной раз испытующе и подозрительно посмотрел на Осташова и продолжил: – Она, правда, с присвистью, со своими закидонами, но баба клевая. И тело ничего, и мордашка. Трахаться иногда готова – хоть на улице. А первый раз я ей в подъезде впендюрил. Как школьник, блин, какой-то. До дома ее подвез, потом на этаже еще постояли, побалакали о том о сем, потом смотрю, она вроде готова, ну я и вдул ей. По самые помидоры. И сейчас еще одну телку обрабатываю, но она пока не дает. Очень серьезная девушка. Ну ничего. Куда она денется, когда разденется?

– А как же жена? – со скукой спросил Осташов.

– А чего жена? Жена – это, конечно, хорошо, но этого мало. Ха-ха-ха! Да-а. Жена – дура. Ей чего не наплети, она всему верит. Вот дядя Миша, он действительно… Ему под горячую руку не попадайся, раздавит, как комара. Крутой мужик. У него весь коттедж на Николиной горе ружьями увешан. Но он их не любит. Его любимое оружие – калашник. Причем, не эти последние модели, на пять сорок пять заточенные, а старый калаш, настоящий, калибра семь шестьдесят два. У него и на «Мерсе», на шестисотом, номер такой – семь, шесть, два.

– Он у тебя бандит, что ли? – сказал Владимир и отвернулся, чтобы всласть зевнуть.

– Нет. Вокруг него бандюков много, это – да, а сам он – нет, он политикой занимается. Фамилия очень известная, но я тебе не скажу. Па-па-ру-ра, и танки наши быстры…

Иван был очень доволен собой.

«Надо ж, как разговорился, – подумал Осташов. – Чуть ли не всю свою жизнь мне тут собрался выложить. Хотя… Чего бы ему не поболтать? Ну закончим мы с ним сейчас сделку, и все, больше вряд ли когда увидимся… Чем хорош большой город – в нем встретишь кого-нибудь, и можно, как в поезде с незнакомым человеком, спокойно поговорить о чем угодно, поговорить – и забыть про чела. С ним уже никогда не столкнешься». Владимиру стало немного жаль Ивана: едет, радуется, что задешево квартиру получает, и даже не подозревает, что мог бы получить ее гораздо дешевле.

– Значит, семьдесят, говоришь? – неожиданно спросил Кукин и метнул на Осташова хитрющий взгляд. – А может, шестьдесят, или даже пятьдесят? А?

– Да. То есть – что? А! Да, семьдесят. Мы же уже вроде бы все обговорили. Квартира от продавца идет за семьдесят.

* * *

– Значит, Владимир, ты говоришь, от продавца – семьдесят? – спросил начальник отдела купли-продажи Александр Витальевич Мухин, когда участники сделки уже сидели вокруг овального стола в комнате для переговоров фирмы «Граунд+».

– Семьдесят, – сказал Осташов и посмотрел на Ивана.

Иван посмотрел на Камиля Петровича и спросил:

– Семьдесят?

Камиль Петрович посмотрел на Владимира и сказал:

– Семьдесят.

– И сверху – проценты фирмы, – сказал Александр и оглядел всех.

– Должно быть три с половиной тысячи – пять процентов, – сказал Кукин. – Но ваш сотрудник обещал мне скидку на тысячу долларов. Поэтому не три, а две с половиной тысячи.

– Да? – удивился Мухин. – Владимир, как это так?.. Ну, ладно, с вами, Владимир, мы это позже обсудим. А вам, – Мухин обернулся к Ивану, – я бы хотел сказать, что, видимо, произошло какое-то недоразумение. Владимир у нас тут – рядовой маклер, и я не знаю, почему так вышло, но он взял на себя лишнюю ответственность и снизил долю фирмы.

Осташов заволновался. Объяснять Мухину во всеуслышание, что фирма и без того получит комиссионных более чем достаточно, он не мог. Конечно, надо было еще до начала разговора отвести его в сторону и предупредить об обстоятельствах предстоящей сделки. Но все произошло так быстро, и Владимир был так уверен в своей правоте, что ему и в голову не пришло наедине переговорить с начальником. Впрочем, сделать это было не поздно и сейчас. Осташов хотел уже попросить Мухина выйти из комнаты для объяснения, но тут Иван хохотнул и сказал:

– А куда ему было деваться? Если б он не скинул проценты, я бы не стал брать квартиру. Между прочим, там уже в дверь ломился второй клиент, и он бы точно купил ее. И тогда мы не сидели бы здесь. И не говорили бы о процентах вашей фирмы.