Владимир Путин. Полковник, ставший капитаном

«Гениального бизнесмена» защищали, конечно. В определенных кругах (чей списочный состав практически полностью совпадал со списком индивидуумов, пользовавшихся денежками «ЮКОСа») началось нечто вроде истерики с падением на пол и битьем посуды. Как водится, долго блажили о новом «тридцать седьмом», о тоталитарном перевороте, о произволе, предлагали устроить Путину импичмент, пужали, что после подобных шагов рухнет вся экономика, что Россия потеряет десятки миллиардов долларов западных инвестиций, что финансовая система России уже «рухнула», или, по крайней мере, «находится в шоке», что «надвигается катастрофа». Утверждалось, будто «западный предпринимательский мир замер в шоке», и ни один вменяемый западный инвестор носу не сунет в тоталитарную Россию, где у него все отберут до нитки, а самого забьют в ржавые кандалы и кинут на корм крысам…

Комментарий Владимира Путина: «Дело не столько в приватизации. На самом деле приватизация – лишь небольшой компонент расследования. Но мы говорим о криминальной деятельности, об участии в криминальных делах, даже покушениях и убийствах во время слияний…»

Страшные пророчества оказались бурей в стакане воды. Упавшие было акции «ЮКОСа» стали расти. Никакого обвала на российском фондовом рынке не случилось. «ЮКОСом» управляли новые менеджеры, в том числе и граждане США, отчего-то не пугавшиеся ржавых кандалов и оголодавших крыс. Один из отечественных экономистов писал: «Арест Ходорковского – не только не трагедия, но событие, слабо отличимое от раннего выпадения снега на Кубани. Или неожиданного отзыва лицензии у какого-нибудь крупного российского пользователя. Крупная корпорация, бизнес которой почти на сто процентов связан с добычей углеводородного сырья, вряд ли уменьшит объем добычи и реализации своей продукции из-за ареста ключевого менеджера».

Как водится, были вялые попытки сделать Ходорковского «жертвой антисемитизма» (папа у него еврей, что по израиль-ским законам человека евреем вовсе не делает), но самая извест-ная газета еврейской общины в России откликнулась так: «Ходорковский, Невзлин и их коллеги по клубу миллиардеров доказали, что они умеют делить и вычитать в масштабах всей России. Теперь им придется доказать, что они умеют складывать и умножать в том же масштабе. Они богатели вместо России, дальше им придется богатеть вместе с Россией. Путь первоначального накопления (разграбления) пройден до конца. Теперь надо начинать какой-то новый путь».

«Западный предпринимательский мир» так и не узнал, что он, оказывается, пребывал в шоке. Реакция на Западе была соответствующая: едва выяснилось, в чем именно обвиняют Ходорков-ского (на первом месте – неуплата налогов), западные партнеры от него шарахнулись как от чумы – у них , хоть ты трижды олигарх, а налоги платить обязан исправно…

Кое-какие размышления с позиций здорового цинизма и реализма…

Кошке ясно, что в случае с Ходорковским правосудие было, чего уж там, избирательное . Однако горькая ирония (и она же суровая реальность) в том, что невозможно (технически, физически, юридически) разобраться со всеми , кто сколачивал состояния пиратским способом.

И, простите за откровенность, нет смысла. Поскольку эта «всеобщая разборка», будем реалистами, обрушит страну в столь глобальный и тяжкий конфликт, что времени на нормальную работу просто не останется.

Гораздо практичнее провести (как, судя по всему, и произошло) своеобразную амнистию типа чеченской: всякий, кто не замешан в особо тяжких преступлениях… Применительно к данному случаю: тот, кто готов держать свои деньги в стране, чтобы они работали на страну, тот, кто развивает производство и высокие технологии здесь , а не за рубежом, тот, кто готов принять новые правила игры и впредь не грешить, не зарываться, не раскачивать лодку, – пусть работает спокойно без въедливых расспросов о прошлом. Мера вынужденная – но никуда от нее не деться. Абсолютно нереально «разоблачить всех» – ну нереально, хоть ты тресни!

Блестящее доказательство тому дают действия французов полсотни лет назад, когда там провели денежную реформу и давали один новый франк за сотню старых. Правила были любопытные: тот, кто сможет доказать документально, что деньги заработал честно, менять может любые суммы – хоть вагоном привози. Тот, кто документов о честных доходах представить не в состоянии, может поменять ровно половину предъявленной наличности. Если у тебя вагон денег – поменяют полвагона…

Французские власти были вовсе не благодушны – они просто реалистически смотрели на жизнь и понимали, что всех не переловишь и не пересажаешь, что мечта эта – несбыточная и в жизни недостижимая. Прекрасно понимали еще, что полный запрет на обмен «неправедных» капиталов опять-таки ни к чему не приведет: деятели черного рынка, как легко догадаться, кинутся покупать у чиновников справочки, согласно которым нажили все честно, непосильным трудом. Что вызовет мощнейший виток коррупции и прочих преступлений, от которого страна потом долго не оправится.