Владимир Путин

Да, конечно, сравнивая «Разговоры с Владимиром Путиным» с изданной почти одновременно книгой Евгения Примакова «Годы в большой политике», можно было видеть, что Путин, начиная свою работу премьером, еще не обладал тем громадным опытом работы в высших эшелонах власти и той эрудицией, которые были у Примакова. Но Путин и много моложе Примакова, который еще в 1970-е годы стал академиком «большой» Академии по отделению мировой экономики и международных отношений. Владимир Путин успел защитить лишь кандидатскую диссертацию по экономике, он оказался новичком в большой международной политике. Однако обнаружил не только огромную энергию, но и исключительную обучаемость.

Он хотел сам все посмотреть, «пощупать», проверить, в буквальном смысле слова поднимаясь для этого в верхние слои атмосферы на сверхзвуковом истребителе или опускаясь в воды Северного Ледовитого океана на атомной подводной лодке. В результате он быстро приобретал необходимые ему опыт и эрудицию, и уже в начале лета 2000 года предстал перед нами гораздо более опытным и уверенным в себе человеком, чем он был в конце лета 1999-го.

Политикам, которые имели дело с Путиным или с Россией в 2000 году, было бы очень опрометчиво исходить из оценок журнала «Итоги» и полагать, что перед ними — средний и серый чиновник, ибо Путин достаточно ясно показал всем свои качества крупной и сильной личности. Его с самого начала отличало умение принимать трудные решения и при этом брать на себя всю ответственность, чего старались избегать не только Б. Н. Ельцин, но и М. С. Горбачев. При опросах среди избирателей еще в начале 2000 года Путин уступил Примакову в таких номинациях, как «осведомленность в вопросах внешней политики», «осведомленность в проблемах страны», «способности к планированию» и «внимание к мелочам». Явлинский обогнал тогда других кандидатов на должность президента по «осведомленности в экономических вопросах». Но Путин явно выиграл у всех по таким номинациям, как «упорство, целеустремленность», «смелость и решительность», «собранность в критических ситуациях», «готовность к неожиданностям». В итоге Путин получил самые высокие оценки как человек, «способный управлять государством». Примаков занял в этой номинации второе место, а Зюганов и Явлинский уступили и им, и Виктору Черномырдину[263].

Зимой и весной 2001 года в связи с годовщиной пребывания Владимира Путина на посту и. о. президента, а затем и с годовщиной его победы на президентских выборах журналисты и публицисты часто писали о Путине, удивляясь его небывало высокому рейтингу у граждан России и тому, что многое в облике и образе Путина-политика остается для них непонятным и даже загадочным. Поднимался вопрос и о нравственных качествах В. Путина как государственного деятеля.

Люди, которые претендовали на то, что хорошо знают Владимира Путина, давали ему нередко очень разные оценки: «он стопроцентно надежен», «он совершенно циничен», «он сострадателен и человечен», «он абсолютно безжалостен» и т. д. При этом в подтверждение тех или иных оценок приводились как разного рода житейские истории, так и разного рода решения и действия Путина в качестве главы государства. «Президент стал год спустя более понятным, — писала Светлана Бабаева, — но не более прогнозируемым. У Путина обнаружилось такое качество — и пока не очень понятно, радоваться этому или огорчаться, — как способность принимать события не слишком близко к сердцу. Иными словами, по ночам Путин, вероятно, спит, а не мучается кошмарами прошлого и будущего»[264].

К сожалению, проблема способности политика к сопереживанию и нравственного облика исторической личности, так ярко поднятая еще в знаменитом памфлете Григория Померанца в конце 1960-х годов, не имеет однозначного решения. Поступки и действия крупного государственного деятеля далеко не всегда могут диктоваться одними лишь требованиями элементарной нравственности; глава государства — это не глава церкви.

На многих примерах из биографии Путина можно показать, что там, где надо было делать личный моральный выбор, Владимир Владимирович предпочитал не нарушать своих представлений о порядочности. Однако для политика и общественного деятеля речь может идти и не о личном выборе, а о государственном или партийном интересе, о выборе для страны, о приказе. Известно, что и Ельцин, и Горбачев, оказавшись в очень трудных ситуациях, нередко просто уклонялись от решений, перекладывая ответственность на других. Однако такой путь к сохранению «чистоты рук» неприемлем для большого политика, которому очень часто приходится выбирать не между плохим и хорошим решениями, а между решением плохим и очень плохим.