Владимир Путин

К 9 часам утра 16 августа подготовили к погружению спасательный аппарат «Бестер», который мог лучше справляться с подводными течениями и дольше работать под водой. Этот аппарат мог поднять за один раз до двадцати терпящих бедствие моряков. С других флотов в Баренцево море могли быть переброшены еще один или два аппарата «Бестер», которые срочно приводили в порядок. Это было немало. Весь военно-морской флот США имел лишь два подобных спасательных аппарата на два океана, а военно-морской флот Англии — только один аппарат подобного типа. Их технические характеристики могли быть и лучше, чем у нас, но стыковочные узлы на подводных флотах НАТО и России могли оказаться несовместимыми.

В течение всего дня 16 августа два аппарата — «Бестер» и «Приз» поочередно пытались сесть, присосаться и закрепиться на комингс-площадке аварийно-спасательного люка, но все было тщетно. Вообще этот день оказался для всех вовлеченных в спасательные работы людей и для всей страны особенно тяжелым. Российская Федерация имела полуторамиллионную армию, большой военно-морской флот, тысячи генералов и адмиралов, десятки тысяч оборонных и иных крупных предприятий. Но в ней не осталось от прошлых времен и десятка водолазов-глубоководников, способных открыть спасательный люк подводной лодки «Курск», лежавшей на глубине 108 метров с экипажем в 118 моряков…

Еще 15 августа В. Путин принял принципиальное решение об использовании иностранной помощи. 16 августа просьба о помощи была направлена через МИД властям Норвегии и Англии — группы спасателей в этих странах уже готовились к работе. Группу российских морских офицеров направили в штаб НАТО в Брюсселе для согласования необходимых деталей. В этот же день президент Путин долго говорил по телефону с президентом США. В Москву для консультаций прибыл даже директор ЦРУ Джордж Тенет. Командующий ВМФ В. Куроедов и вице-премьер И. Клебанов вылетели в Североморск, чтобы работать на месте катастрофы. Но ни британские, ни норвежские спасатели не могли, разумеется, прибыть на место бедствия немедленно. Их ждали только к ночи с субботы на воскресенье — с 19 на 20 августа.

Самые трудные дни президента

Штаб Северного флота расположен в Североморске, одна из баз подводного флота — в Видяево. Это закрытые города, на въезд и работу в которых требуется разрешение. Так принято во всех странах, имеющих военно-морской флот. Аккредитацию для работы на Северном флоте получили немногие журналисты. Тем не менее в Мурманск и на Кольский полуостров устремились сотни искателей сенсаций из России и из западных стран. Все самолеты гражданской авиации, летевшие в Мурманск с 14 августа, были переполнены, принимая на борт даже больше пассажиров, чем это предусмотрено правилами безопасности. Уже 16 августа переполнены были и все лучшие отели города, а на следующий день заселили и все второразрядные гостиницы и пансионаты. Журналисты, приехавшие позже, снимали комнаты у жителей города.

Но что можно было узнать в Мурманске, кроме передаваемых из уст в уста диких слухов или рассказов отставных офицеров и ушедших на пенсию подводников и водолазов? Немногим больше информации могли получить и те журналисты, которые окольными путями, минуя КПП, через лес и болота, смогли проникнуть в Североморск. Они видели лишь стандартные, даже унылые, улицы и дома этого города военных моряков. Все главные события разворачивались на море — почти в 100 километрах от ближайшего берега. Приходилось просто придумывать.

Опровергать все те домыслы, которые были выплеснуты с 14 по 24 августа на страницы сотен газет, журналов или в эфир, нет смысла. Но можно привести несколько примеров из российской прессы.

«Катастрофа была запланирована еще в мае, когда штаб ВМФ решил провести в Баренцевом море учения по спасению якобы затонувшей подводной лодки, для чего и был выбран “Курск”. Но события пошли по другому сценарию» («Коммерсантъ»). «Активная фаза спасательной операции началась только на шестой день, а пять дней работал лишь аппарат “Колокол” без экипажа. 120 часов ушло на раскачку. Не много ли?» («Сегодня»). «Никакой спасательной операции нет! Но на борту “Курска” есть ядерные боеголовки. Целых четыре!» («Комсомольская правда»). «Говорят, что именно на “Курске” располагается штаб злосчастных учений, в ходе которых навернулась лодка. На этой лодке было девять высших чинов флота, сплошь адмиралы» (там же). «Спасательный люк лодки был, вероятно, приварен офицерами на всякий случай, а аварийный буй намертво привязан для секретности» (там же). «Подводную лодку потопила новая суперракета, которой стрелял флагман “Петр Великий” (там же)». «В этой катастрофе неизвестно все: дата, причина, погода. Мы видим лишь, что Россия — это не государство, а стадо баранов, которые позволяют опробовать на себе все политические технологии Кремля» («Новая газета»).