Владимир Святой [3-е издание]

Мы уже знаем, что Владимир не случайно выбрал место для возведения храма. Митрополит Иларион имел все основания воскликнуть впоследствии, что церковь поставлена поистине на «православном основании». Ибо храм был заложен «на крови» мучеников-варягов, отца и сына, погибших в разгар языческой реакции в Киеве в 983 году. Церковь стояла у самой линии прежних городских укреплений. Прежде чем начать работы, строителям пришлось засыпать древний ров, еще недавно служивший для зашиты Киева от нападения неприятеля.

Храм строился несколько лет и был завершен лишь в 996 году^{373}. Его освящение произошло 12 мая. (Эта дата известна из древних русских Прологов и месяцесловов.) Владимир устроил грандиозный праздник в этот день и раздал щедрую милостыню. Праздник 12 мая, установленный с этого времени в Русской церкви, символизировал своеобразную преемственность Руси и Византии: накануне, 11 мая, в христианском календаре отмечался день «бытия святого и богохранимого Константинограда», то есть основания Константинополя, столицы всего христианского мира.

Древнейшие русские памятники называют киевскую церковь церковью Пресвятой Богородицы, без уточнения, какому именно празднику она была посвящена. Однако судя по указаниям источников XVI века (Тверского летописца и отдельных списков Жития князя Владимира)^{374}, храм был посвящен Успению Божьей Матери. Этот праздник станет одним из главных в древней Руси, а Успенские церкви вознесутся впоследствии и в Киеве (главный храм Киево-Печерского монастыря), и в Ростове, и во Владимире-на-Клязьме, а затем и в Москве. Пресвятая Богородица, икона которой украшала Десятинную церковь, станет защитницей и покровительницей Киева и всей Русской земли.

Величественный, немногим уступавший размерами будущему киевскому Софийскому собору, новый храм должен был производить неизгладимое впечатление на вчерашних язычников-киевлян, поражать их воображение и воочию свидетельствовать о величии христианского Бога. В памяти русских людей «Святая Богородица Десятинная» осталась чем-то совершенно необычным, непревзойденным: церковью «о полутретьятцати версех», то есть о двадцати пяти главах (несомненное преувеличение), называет ее неизвестный автор «Списка городов русских дальних и ближних», составленного в конце XIV века и дошедшего до нас в составе Новгородской Первой летописи младшего извода[100].^{375}

Пышностью и великолепием поражало и внутреннее убранство храма — мраморные резные капители, мозаичная и фресковая живопись, о которой мы можем сегодня судить лишь по случайно дошедшим до нас фрагментам. Позднейший летописец, по-видимому, не сильно преувеличивал, называя церковь «мраморяной». Мозаичный пол, инкрустированный разноцветным мрамором, образовывал великолепный ковер, внутрь которого был вписан круг, или омфалий, выложенный концентрическими кругами разноцветного мрамора. (Фрагменты мозаичного пола Десятинной церкви также сохранились до настоящего времени.) В центре самого орнамента находился круг из порфира (пурпурного мрамора). По-видимому, этот орнамент повторял отделку полов не только византийских церквей, но и дворца византийских императоров в Константинополе и имел символическое значение. Из византийского придворного устава известно, что на порфирный круг — омфалий — в центре «зала Юстиниана» Константинопольского дворца имел право вступать ногой лишь сам василевс ромеев. Можно предположить, что повторение омфалия с пурпуром в середине в главном придворном храме Владимира свидетельствовало о стремлении князя перенести на свою землю элементы византийского придворного этикета^{376}.

Десятинная церковь стала подлинным средоточием Киева. Ее окружали каменные дворцы, в том числе дворец самого Владимира и, вероятно, княжеская «гридница» — место пиров князя и его дружины. Вблизи церкви образовалась целая площадь, ставшая центральной в «городе Владимира». Летописец называет ее «Бабиным Торжком». Здесь стояли античные изваяния (по-видимому, и давшие название площади) и бронзовая квадрига коней, вывезенные Владимиром из Корсуни.

В саму же церковь, как мы уже знаем, Владимир передал святыни, которые также привез из Корсуни, — иконы, церковные сосуды, кресты, а также мощи святых Климента и Фива. Последние, внесенные в церковь, вероятно, в 1007 году, были положены в специально построенном приделе во имя святого Климента Римского^{377}. Князь поручил церковь священникам-корсунянам, и прежде всего Анастасу, ставшему одним из главных его доверенных лиц. Анастас, в частности, распоряжался десятиной от всего «имения» князя, которую Владимир дал церкви для обеспечения ее нужд.

Летопись и Проложное сказание об освящении Десятинной церкви приводят молитву, с которой Владимир обратился к Богу после освящения храма: