Владимир Святой. Создатель русской цивилизации

Больной Владимир оставался в Берестовом, ожидая возвращения сына. В Киеве нарастала тревога. Сторонники Святополка подняли голову и выступали почти открыто. Перед лицом возможного нападения с севера нужда в сильном князе становилась еще более очевидной. Нового новгородского завоевания никто из горожан не хотел. Доверие Владимира к углубленному в веру Борису вызывало у какой-то части знати лишь раздражение, а для партии Святополка Борис превращался в главного врага. Тем более, что и его сторонников среди верных дружинников Владимира имелось немало. Обеспокоенный происходящим, решился бежать в свой далекий муромский удел находившийся в Киеве Глеб. Даже в землях непокорной муромы ему казалось сейчас безопаснее, чем в Киеве. Молодой князь, несмотря на мятеж, сохранял полное доверие к Ярославу и надеялся на его защиту в случае вокняжения Святополка. Ярослав же, в свою очередь, остался расположен к Глебу. Он, помимо прочего, нуждался в вестях с Юга и в надежном посреднике. Нападать на Киев сам Ярослав не собирался и готовился только к обороне.

Перед отъездом Глеб пошел в Десятинную церковь и долго, со слезами, молился там. Нестор передает эту молитву так: «Господи мой Иисусе Христе, Его же ради все стало! Как Ты есть помощник на Тебя уповающим, внемли и увидь, что хотят сотворить рабу Твоему Борису, моему брату, – Ты ведь ведаешь все. Но если и меня осудил быть убитым во граде сем, не бегу от устроения Твоего, – если же нет, будь со мною во всяком пути, не оставь меня, Господи Иисусе Христе, и не предай меня в смерть, ибо Ты Спас и Тебе слава во веки, аминь». Помолившись, Глеб подошел к иконе Богородицы, пал перед ней ниц, встав же, облобызал и с тем вышел из храма. Выйдя из храма, он с сопровождающими спустился к реке, где для него уже приготовили ладью. Глеб покинул Киев и вскоре благополучно достиг своего града. Отсюда он сослался с Ярославом, донеся до него вести о болезни Владимира.

Вполне возможно, что к этому времени вести уже запоздали. Владимиру не суждено было дождаться возвращения Бориса. Болезнь усилилась, и он почувствовал приближение конца. 15 июля 1015 года в Берестовом великий князь русский скончался. Перед смертью Владимир обратился к Богу, которому вручал свою душу, с проникновенной молитвой: «Господи Боже мой! Не познал Тебя Богом, но помиловал меня и святым крещением просветил меня. И познал Тебя, Боже всех, Святый Творец всей твари, Отче Господа нашего Иисуса Христа! Слава Тебе с Сыном и Святым Духом, Владыко Боже! Не помяни моей злобы – не познал я Тебя в поганстве, ныне же Тебя знаю и вижу. Господи Боже мой! Помилуй меня – если хочешь меня казнить и мучить за грехи мои, казни Сам меня, Господи, бесам же не предай меня». Так, в сознании былых скорбей и в чистом уповании на милосердие Господне, Владимир отошел в лучший мир. Умер он, хотя и в страхе – страхе Божьем, – но без отчаяния и мучений, «предал душу свою с миром Ангелам Господним».

Среди бурлящих потоков междоусобицы даже успение великого князя стало предметом политических интриг. Сторонники Святополка поняли, что настал их час действовать. Сразу выяснилось, что таковых при дворе немало. Они утаили смерть Владимира, не давая партии Бориса возможности опередить Святополка. Тот все еще находился в киевской темнице. В ночь на 16 июля тело князя, завернутое в ковер, спустили на вожжах в проделанную в деревянном «помосте» между двумя комнатами-«клетями» берестовского терема дыру. Снесши вниз, тело положили на сани и отвезли в Киев. Святополк немедленно был освобожден.

К утру тело князя выставили «у Святой Богородицы», в Десятинной церкви. О смерти Владимира наконец объявили. Бесчисленное множество киевлян оплакивало Владимира – «бояре как заступника земли их, а убогие, как заступника и кормильца». Тело заново спеленали и положили в мраморный саркофаг подле гроба царевны Анны, посреди величественного храма.

Владимир, не успевший назначить наследника, не мог предотвратить разгоравшуюся усобицу между сыновьями. Она началась – и стоила жизни и святым Борису и Глебу, первым мученикам Руси христианской, и Святославу Древлянскому, и самому братоубийце Святополку, заслужившему по праву прозвище Окаянный. Только спустя два десятилетия, когда в мир иной отойдет своей смертью и Мстислав Лютый, вновь появится на Руси самовластец, теперь уже подлинно неоспоримый – Ярослав Владимирович Мудрый. Последствия правления Владимира? Может быть, отчасти, – ведь усобица проистекла из тех кровавых колодезей, которые, к несчастью, так и остались со времен его языческой молодости.