Владимир Святой. Создатель русской цивилизации

Так Владимир убийством брата заработал первую и самую затяжную из своих войн, которую потом пришлось вести до последнего вздоха. Но пока он еще не знал об этом и мог наслаждаться полученной властью. Бегству Варяжка князь внимания не уделил. Отомстив, – как пытался уверить себя и окружающих, – за гибель Олега и освободив для себя княжеский стол, Владимир сразу провозгласил себя князем киевским, великим князем русским. Произошло это 11 июня 978 года.

Обосновавшись на теремном дворе, Владимир встретился с женой брата – «грекиней». Красота лица бывшей монахини не поблекла, хотя она в ту пору носила ребенка. Владимир прельстился – и «залег» вдову убитого. Беременность его то ли не смутила, то ли он ничего о ней еще не знал. Никакого чинного брака князь не совершал, видя в «грекине» рабыню-полонянку и собственную военную добычу. Вскоре, поздним летом или в начале осени 978 года, она родила сына.

Ребенка назвали Святополком – древним славянским княжеским именем, соединявшим в то же время половины имен его деда Святослава и настоящего отца, Ярополка. То, что Святополк сын Ярополка, Владимир, естественно, понял сразу. Ребенка «от двух отцов» он невзлюбил, но все-таки признал своим, даже имя дал в напоминание о погибшем и стал воспитывать. Мать же Святополка теперь, после рождения сына, Владимир приравнял к своим женам.

Первые решения

Итак, Владимир стал великим князем русским, наследником власти Олега, Игоря и Святослава. При этом в его руках, под непосредственной, без «всякого княжья» властью оказалось больше земель и градов, чем у кого-либо из предшественников. Он сам владел не только Киевом, Переяславлем и Любечем, но также Деревами, Новгородом, Псковом, Полоцком и, вероятно, Смоленском. Такого могущества ни один прежний русский князь не достигал. Кривичи, меря, весь, эстская «чудь», а на юге – древляне и севера исправно платили дань ему, киевскому великому князю.

Такая власть уже превосходила понятия просто о «княжеской». И Владимир, наряду с княжеским, принимает новый титул. Он восстановил употреблявшийся самыми первыми русскими князьями IX века, но забытый начиная с Олега тюркский титул кагана. Когда-то его принятие являлось вызовом хазарским каганам, владычествовавшим в Степи. Теперь, после падения каганата под ударами Святослава, русский князь становился в некотором роде законным наследником каганского достоинства. «Старый новый» титул, равновеликий по общему мнению императорскому, закреплял новую роль Руси Рюриковичей на международной арене – роль единственного гегемона для всей Восточной Европы. Роль эту завоевал для Руси Святослав – дело не менее важное, чем так и не добытые им территориальные обретения. Но именно Владимир осознал ее и первым стал использовать по назначению.

Владимир и не скрывал своего положения захватчика власти. Оправдывая себя местью за Олега, он в то же время рассматривал произошедшее как конец прежнего «рода» русских князей и начало нового, родоначальником коего хотел стать сам. В знак этого он сменил родовую эмблему Рюриковичей, изображавшуюся со времен Святослава на княжеских печатях, а еще при Игоре добивавшейся на иностранные монеты из княжеской казны. Игорь, Святослав и Ярополк в качестве родового знака использовали двузубец, сохранявший еще очень отдаленное сходство с древними ладожскими схематическими изображениями норманнской ладьи. Владимир – первый, судя по всему, князь, получивший чисто славянское воспитание, – расстался с этим старым символом, изменив его почти до неузнаваемости. Двузубец у него превратился в трезубец – священный знак, широко известный и поднепровским славянам, и степным кочевникам. Тем самым Владимир как бы положил начало новой традиции. И традиция эта взывала больше к преданиям Юга, чем Севера.

Огромной державой следовало управлять. И здесь Владимиру пригодились реформы Ольги. Князь еще в Новгороде отказался от громоздкого и рискованного ритуала полюдья. Теперь оно полностью ушло в прошлое. Власть Владимира над подданными, добытая силой оружия, и без того не нуждалась в подтверждениях. Все свое время Владимир проводил если не в военных походах, то в стольном Киеве. Что касается дани, то подвластные племена доставляли ее «повозом» на погосты. Туда приезжали – или даже постоянно там находились – княжеские сборщики дани, отвечавшие за доставку собранного в Киев.