Владимир Высоцкий

Люблю тебя и в сложных временах —

И в будущем, и в прошлом настоящем !

1973

<ИЗ ДОРОЖНОГО ДНЕВНИКА>

I. Из дорожного дневника

Ожидание длилось,

а проводы были недолги —

Пожелали друзья:

«В добрый путь! Чтобы – всё без помех!»

И четыре страны

предо мной расстелили дороги,

И четыре границы

шлагбаумы подняли вверх.

Тени голых берез

добровольно легли под колеса,

Залоснилось шоссе

и штыком заострилось вдали.

Вечный смертник – комар

разбивался у самого носа,

Превращая стекло

лобовое

в картину Дали.

Сколько смелых мазков

на причудливом мертвом покрове,

Сколько серых мозгов

и комарьих раздавленных плевр!

Вот взорвался один,

до отвала напившийся крови,

Ярко-красным пятном

завершая дорожный шедевр.

И сумбурные мысли,

лениво стучавшие в темя,

Устремились в пробой —

ну попробуй-ка останови!

И в машину ко мне

постучало просительно время, —

Я впустил это время,

замешенное на крови.

И сейчас же в кабину

глаза из бинтов заглянули

И спросили: «Куда ты?

На запад?

Вертайся назад!..»

Я ответить не смог —

по обшивке царапнули пули, —

Я услышал: «Ложись!

Берегись!

Проскочили!

Бомбят!»

Этот первый налет

оказался не так чтобы очень:

Схоронили кого-то,

прикрыв его кипой газет,

Вышли чьи-то фигуры —

назад, на шоссе – из обочин,

Как лет тридцать спустя,

на машину мою поглазеть.

И исчезло шоссе —

мой единственно верный фарватер,

Только – елей стволы

без обрубленных минами крон.

Бестелесный поток

обтекал не спеша радиатор.

Я за сутки пути

не продвинулся ни на микрон.

Я уснул за рулем —

я давно разомлел до зевоты, —

Ущипнуть себя за ухо

или глаза протереть?!

В кресле рядом с собой

я увидел сержанта пехоты:

«Ишь, трофейная пакость, – сказал он, —

удобно сидеть!..»

Мы поели с сержантом

домашних котлет и редиски,

Он опять удивился:

откуда такое в войну?!

«Я, браток, – говорит, —

восемь дней как позавтракал в Минске.

Ну, спасибо! Езжай!

Будет время – опять загляну…»

Он ушел на восток

со своим поредевшим отрядом,

Снова мирное время

в кабину вошло сквозь броню.

Это время глядело

единственной женщиной рядом,

И она мне сказала:

«Устал! Отдохни – я сменю!»

Всё в порядке, на месте, —

мы едем к границе, нас двое.

Тридцать лет отделяет

от только что виденных встреч.

Вот забегали щетки,

отмыли стекло лобовое, —

Мы увидели знаки,

что призваны предостеречь.

Кроме редких ухабов,

ничто на войну не похоже, —

Только лес – молодой,

да сквозь снова налипшую грязь

Два огромных штыка

полоснули морозом по коже,

Остриями – по-мирному —

кверху,

а не накренясь.

Здесь, на трассе прямой,

мне, не знавшему пуль,

показалось,

Что и я где-то здесь

довоевывал невдалеке, —

Потому для меня

и шоссе словно штык заострялось,

И лохмотия свастик