Дамы, господа! Других не вижу здесь.Блеск, изыск и общество — прелестно!Сотвори Господь хоть пятьдесят Одесс —Все равно в Одессе будет тесно.Говорят, что здесь бывалаКоролева из НепалаИ какой-то крупный лорд из Эдинбурга,И отсюда много ближеДо Берлина и Парижа,Чем из даже самого Санкт-Петербурга.Вот приехал в город меценат и крез —Весь в деньгах, с задатками повесы, —Если был он с гонором, так будет — без.Шаг ступив по улицам Одессы.Из подробностей пикантных —Две: мужчин столь элегантныхВ целом свете вряд ли встретить бысмогли вы.Ну а женщины Одессы —Все скромны, все — поэтессы.Все умны, а в крайнем случае — красивы.Грузчики в порту, которым равных нет.Отдыхают с баснями Крылова.Если вы чуть-чуть художник и поэт —Вас поймут в Одессе с полуслова.Нет прохода здесь, клянусь вам.От любителей искусства,И об этом много раз писали в прессе.Если в Англии и в ШтатахНедостаток в меценатах—Пусть приедут, позаимствуют в Одессе.Дамы, господа! Я восхищен и смят.Мадам, месье! Я счастлив, что таиться!Леди, джентльмены! Я готов стократУмереть и снова здесь родиться.Всё в Одессе — море, песни.Порт, бульвар и много лестниц.Крабы, устрицы, акации, мезон шанте, —Да, наш город процветает,Но в Одессе не хватаетСамой малости — театра-варьете!1968
Баллада о цветах, деревьях и миллионерах
В томленье одинокомВ тени — не на виду —Под неусыпным окомЦвела она в саду.Мама — всегда с друзьями.Папа от них сбежал,Зато Каштан ветвямиОт взглядов укрывал.Высоко ль или низкоКаштан над головой, —Но Роза-гимназисткаУвидела — его.Нарцисс — цветок воспетый,Отец его — магнат,И многих Роз до этойВдыхал он аромат.Он вовсе был не хамом —Изысканных манер.Мама его — гран-дама,Папа — миллионер.Он в детстве был опрыскан —Не запах, а дурман, —И Роза-гимназисткаВступила с ним в роман.И вот, исчадье ада,Нарцисс тот, ловелас,«Иди ко мне из сада!» —Сказал ей как-то раз.Когда еще так пелось?!И Роза, в чем была,Сказала: «Ах!», зарделась —И вещи собрала.И всеми лепесткамиВмиг завладел нахал.Мама была с друзьями,Каштан уже опал.Искала Роза счастьяИ не видала, какСох от любви и страстиПочти что зрелый Мак.Но думала едва ли,Как душен пошлый цвет, —Все лепестки опали —И Розы больше нет.И в черном чреве МакаБыл траурный покой.Каштан ужасно плакал.Когда расцвел весной.1968