Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Этот наложил отпечаток на все творчество Высоцкого, включающее, наряду с «блатной» те­мой, военную, историческую, спортивную, морскую, сказочную и другие. Построение сюжета, образность, язык поэта были вырабо­таны в «блатной» песне, и многое в последующем творчестве име­ло «гулаговский подтекст».

Тогда в 63-м люди не знали, что песни, которые они слуша­ют, — это песни Владимира Высоцкого. Тогда было время песен, и слушатели еще не очень разбирались — кто есть кто: Визбора пу­тали с Окуджавой, того, в свою очередь, — с Городницким. И такая путаница продолжалась довольно долго.

Это в какой-то мере способствовало не всегда хорошей славе исполнителя, его имя обрастало слухами, сплетнями, мифами. От­сутствие достоверной информации многим мешало оценить по дос­тоинству ранние произведения поэта. Позднее специалисты оценят их как поэтические шедевры, так четко выписан в них сюжет каж­дой истории, так близки произведения Высоцкого к фольклору.

Ю.Гладильщиков: «Я родился и прожил 17 лет в городе без культуры, без архитектуры, без истории, без корней. Там были та­кие курьезы. Например, был у нас очень популярен «Высоцкий». Не зря беру в кавычки. Что такое настоящий Высоцкий, я узнал много позже, а тогда «Высоцким» считалось все, что смешно, под гитару и желательно хрипло. Первое, что мне таинственным шепотком пред­ставили как «Высоцкого» было «А на кладбище все спокойненько...» (песня М.Ножкина). Слова, впрочем, «переводили», иначе не разо­брать. Еще бы, по меньшей мере, сотая перезапись, да еще на наших магнитофонах... Оригинальным мнением считалось такое: «Мне не нравится, когда он хрипит. Вот когда нормально поет — тогда здо­рово» (пример — какая-нибудь из песен Ю.Визбора)».

Поначалу Высоцкому нравилось, что его песни поют другие барды, — это работало на его популярность. — сказал он как-то Ю.Кукину и Е.Клячкину. Но по мере накопления репертуара и количества собственных выступле­ний это его стало раздражать. Другие пели, может быть, и лучше, но не по-Высоцкому!

Несколько позже Высоцкий скажет, что своим учителем счита­ет Михаила Анчарова. — часто откликал­ся Высоцкий на возгласы-просьбы из зала. Однако пел... Несколь­ко раз пел песню М.Анчарова «МАЗ», наполненную философским смыслом. Затем появились собственные песни-баллады, песни-размышления...

Свои песни он писал в самых невероятных местах и условиях. Часто, бывало, засидится где-нибудь в компании, все лягут спать, и он, сидя на кухне, сочиняет, а наутро выдает проснувшимся но­вую песню. Причем листки, на которых эти песни писались, могли быть любыми, что под руку подвернется, вплоть до туалетной бу­маги... Он прикреплял такую бумажку на внешнюю сторону гита­ры, чтобы видеть слова, и пел...

Однажды весной 63-го года на Большом Каретном появился Михаил Таль, который был приглашен в Москву комментировать матч на первенство мира — Ботвинник — Петросян.

М.Таль вспоминал: «...Тогда имя молодого артиста Владимира Высоцкого было уже достаточно известно. Естественно, с прибав­лением уймы легенд, но имя было у всех на слуху...

...В доме старых большевиков, в квартире Левы Кочаряна, нас представили друг другу, и через две минуты у меня сложилось ощу­щение, что знакомы мы с ним тысячу лет. Не было абсолютно ника­кой назойливости. Просто человек входил к тебе на правах старого друга, и это было заразительно и предельно взаимно.

Обстановка там была удивительно раскрепощенной. Было очень много людей, всех и не запомнил. Хотел Володя этого или не хотел, но он всегда был в центре внимания. На протяжении бу­квально всего матча и почти каждый свободный вечер я прово­дил там.

Калейдоскоп людей. С настойчивостью провинциала практиче­ски каждый входящий на третьей, пятой, десятой минутах просил Володю что-то спеть. И Володя категорически никому не отказывал. Некоторые песни я просто целиком запомнил с той поры.