Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Если парень в горах —

не ах,

Если сразу раскис —

и вниз,

Шаг ступил на ледник —

и сник,

Оступился —

и в крик, —

Значит рядом с тобой —

чужой,

Ты его не брани —

гони,

Вверх таких не берут

и тут

Про таких не поют.

Нравственный максимализм соединен с удивительной душев­ной мягкостью. Высшая мера наказания, установленная поэтом для труса, —

А вот и главная награда — оценка специалиста: ветеран-горно-восходитель Феликс Свешников подарил Высоцкому свою книгу об альпинизме с надписью: «Владимиру Высоцкому, который сделал в фильме главное — донес дух гор».

Счастливым для фильма оказалось участие в нем еще мало из­вестного композитора Софьи Губайдуллиной. С.Говорухин: «Когда ко мне пришла на картину совсем молодая Соня Губайдуллина, про которую никто еще и знать не знал, что она великий авангардный композитор, — вот тогда эти песни заиграли, она сделала фантасти­ческую оркестровку».

Сочинение Высоцким одной из песен связано с забавным эпи­зодом.

Говорухин несколько дней отсутствовал, куда-то уезжал по де­лам, а когда вернулся, то первым делом зашел в номер к Высоцкому и никого там не застал. Он увидел на кровати какие-то исписанные листки, заглянул и прочел слова только что написанной песни. Пе­речитав эти строки два раза, Говорухин уже знал их наизусть. Он спустился в холл гостиницы и увидел Высоцкого, который сидел в буфете с гитарой, в окружении нескольких актеров. Не успели по­здороваться, как Высоцкий похвастался, что написал великолепную песню для фильма и готов ее исполнить.

—   Ну, давай, — согласился Говорухин, который уже задумал розыгрыш.

Высоцкий ударил по струнам и запел: Не успел он пропеть и трех строк, как Говорухин прервал его:

—  Да ты что, Володя! Ты шутишь... Это же известная песня, ее все альпинисты знают...

— — не поверил Высоцкий.

—  Как не может быть? Там дальше еще припев такой будет:

Отставить разговоры!

Вперед и вверх, а там...

Ведь это наши горы —

Они помогут нам...

—   Точно... Ничего не пони­маю... Слушай, может быть, я в детстве где-нибудь слышал эту пес­ню, и она у меня в подсознании осталась... Эх, какая жалость!..

—  Да-да-да! — подхватил Говорухин. — Такое бывает часто...

Но, увидев вконец расстроенного Высоцкого, во всем признался.

Высоцкий в розыгрышах не оставался в долгу.

Однажды между съемками группа собралась в баре гостини­цы за огромным длинным столом и устроила застолье. Высоцкий не пил — все знали, что он «в завязке» после лечения. В застольях он обычно всегда был тамадой, любил разливать, любил произносить тосты, любил петь. И в группе очень боялись, что — не дай бог! — он сорвется. И вдруг в разгар такого веселья Высоцкий подходит к бару, и все видят, как он о чем-то шепчется с барменом. Бармен дос­тает бутылку водки, граненый стакан, наливает до краев. Высоцкий выпивает залпом. Забирает оставшуюся водку и уходит.

Хорошее настроение в группе как ветром сдуло — все, конец, «развязал», значит съемки останавливаются. Говорухин побледнел, Дуров в полном ужасе. Свернули застолье и пошли в номер к Вы­соцкому. Он сидит в кресле, рядом недопитая бутылка. Когда все за­шли тихонько и осторожно, он засмеялся и говорит: Оказывается, он договорился с бар­меном, чтобы тот налил ему воды в водочную бутылку. И ту воду он выпил, сделав вид, что это водка, — знал, что группа будет в со­стоянии полной паники. Шутка, конечно, грустная, учитывая про­шлое и будущее...

Почти все деньги, получаемые за съемки, Высоцкий отправлял в Москву, а сам обходился одними суточными.

В период съемок состоялось знакомство Высоцкого с поэтом Кайсыном Кулиевым, которому очень понравились песни Высоц­кого.

«...Я — горный житель, я — кабардино-еврейский-русский человек. Мне народный поэт Кабардино-Балкарии Кайсын Кулиев торжественно поклялся, что че­рез Совет Министров добьется для меня звания «Заслуженного дея­теля Кабардино-Балкарии». Другой балкарец, великий восходитель, хозяин Басканского ущелья, тигр скал, Гуссейн Залиханов, которого по слухам знает сама королева Великобритании (она-то и обозвала его «тигром скал»), так вот, он тоже присоединяется к обещани­ям кавказского стихотворца и сказал, что я могу считать, что я уже деятель. Потому что я, якобы, написал про горы, а они, горы — в Кабардино-Балкарии, значит, все решено. Это, конечно, разгово­ры, но было бы смешно».

Финал фильма снимали в декабре на одесском вокзале.