Владимир Высоцкий. Человек народный

Как тут не вспомнить великого Леонардо! Или Дмитрия Менделеева, достигшего высот во всем, за что брался: в химии, физике, метрологии, экономике, геологии, метеорологии, педагогике, приборостроении… А ведь он еще удачно отметился в нефтяном и в таможенном деле. К тому же являлся известным воздухоплавателем и конструктором летательных аппаратов. И уж совсем неожиданно — признавался одним из лучших в столице изготовителем чемоданов и дорожных сумок ручной работы.

Неслучайно столь ярко выраженный талант — именно в плане бурлящей жизненной энергии! — не мог не привлечь к Высоцкому внимание. А дальше, через талант автора, внимание стало приковываться и к его произведениям.

Михаил Айвазян: Как человек, живущий внутри той гущи событий, что происходили в литературном мире, могу совершенно точно утверждать: все 70-е годы Высоцкий был крупнейшей литературной фигурой в Москве. Во в всяком случае — в массовом сознании. Мы как-то с приятельницей, в начале 70-х, шли пешком от Таганки до Красной площади. И заметили одну странность: был вечер воскресенья, и чуть ли не из каждого окна слышались песни Высоцкого. Почему — не знаю. Причем люди специально открывали форточки, окна — чтобы соседи и даже случайные прохожие слышали: а у нас Высоцкий!

Что привлекало поклонников к его творчеству? Думаю, что всех — разное. Кого-то — предельная точность, емкость, афористичность фразы…

Сергей Нырков: В те времена все было на слуху, но все говорилось шепотом, тайно, по кухням. А Высоцкий проговаривал то, что было на слуху, понятным языком: всем, а не только высоколобым любителям изящной словесности! И вот эта простота, доступность выражения, которая казалась поэтам того временем дилетантством, сейчас очень широко употребляется поколением новых поэтов. Многое из песен Высоцкого сегодня уже давно стало афоризмами. Этот человек буквально говорил афоризмами: придумывал такое яркое, емкое словосочетание, которое в будущем становилось афоризмом.

Другим импонирует его безоглядность, отсутствие преклонения перед правилами и авторитетами. Смелость отхода от незыблемых канонов, чтобы даже стать для зрителей юродственно-смешным, если потребуется.

Петр Калитин: Владимир Высоцкий обладал особым безумно-юродственным куражом — потому и был негласным и непредсказуемым победителем в творческом плане: тем самым «иноходцем», о котором пел. А еще он пел о «последних», официально непризнанных:

Может, сзади и не так красиво,
Но — намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива….

Да, официально он считался в литературе одним из «задних», из «последних». И затем заслуженно ставшим «первым» — но только посмертно: так и не утешив свою авторскую гордыню при жизни… Навсегда предпочтя — именно по-юродственному! — чистую Правду: «какую-то мразь», которая «пропилась, проспалась догола», как поет он сам в одной из песен.

Если уж зашла речь о некоем «юродстве» Высоцкого, то как тут не вспомнить и пророческую миссию, которую ему нередко приписывают!