Владимир Высоцкий. Человек народный

Вячеслав Огрызко: Почему мы не увидели сборника со стихами Высоцкого в 70-е годы? И что бы изменилось, если бы эти в те годы сборники вышли? Думаю, если бы книга Высоцкого вышла в начале или хотя бы в середине 70-х годов, многое в его творческой судьбе сложилось бы иначе. Это не только продлило бы его творческую судьбу, но, возможно, сподвигло и на какие-то новые художественные открытия. Ведь Высоцкий был человек особого, артистического темперамента: ему нужна была обратная связь со своим читателем! Думаю, что после выхода книги он бы подвел черту под определенным творческим этапом, и это могло бы его побудить к каким-то новым творческим дерзостям — уже иного уровня, другого плана.

Тут сразу возникает вопрос: а что ему этот творческий союз, собственно, сдался? Не хватало признания? Увольте — только не это… Хотелось признания именно коллег по перу? Уже ближе…

Вячеслав Огрызко: Высоцкий рвался в Союз писателей не для материальных благ, как это делали практически все прочие. А для обретения некоего статуса — причем не для широкой публики: та и так его знала, любила, боготворила… Статус ему нужен был именно в кругах богемы: показать, что он признан профессионалом именно писательским сообществом! Но и здесь никто из его собратьев по перу не помог со вступлением, с выпуском книг: шли одни обещания, но дальше них — дело не двигалось.

И опять повторюсь: коллеги по поэтическому творчеству к Высоцкому относились (да и продолжают относиться) — несколько странно. Чаще всего — никак, настороженно или с явным непониманием!

Валерий Хатюшин: Подлинные русские писатели, гуманитарии видели и понимали, что феномен Высоцкого — дутый, искусственный, неестественный. Даже когда вышли книги стихов Высоцкого, то они не пользовались спросом, их читать люди не имели особого желания — всем хотелось эти тексты именно слушать в исполнении автора, все хотели слышать голос Высоцкого. А книги его были большинству неинтересны. Стихи Высоцкого без его голоса и его гитары читателю в большинстве своем и не нужны вовсе!

И опять сталкиваюсь с неким вроде как бесспорным утверждением: Высоцкий-де не поэт!. А дальше, дескать, можно уже и обсуждать все остальное. Хотя респонденты, сами поэтами не являющиеся, а представляющие другие творческие «амплуа» — почему-то рисуют совсем другую картину. Даже не хочется разбивать своими комментариями столь единодушный хор деятелей культуры — причем самых разных ее ипостасей. Но — что характерно! — без присутствия профессиональных стихотворцев…

Алексей Певчев: Высоцкий — выдающийся поэт. И тут совсем неважно, насколько фонетически, с точки зрения высоколобых литературоведов «грамотно сформулированы» его строки и насколько филигранно он владел какими-то формальными поэтическими приемами. В поэзии Высоцкого, как мне кажется, важны, не стилистические нюансы, а ее буквально космическая проникаемость в сердца людей. Причем, самых разных: от дальнобойщиков до министров.