Владимир Высоцкий как гений песенного ширпотреба, сгоревший в творчестве ради излишеств

Места в человеческих головах вообще-то маловато, поэтому если что-то туда впёрлось, для другого уже почти не будет ёмкости (вроде как «все это знают», но об implications таки не думают, а в них вся соль). Второй важный момент — это степени адекватности и интеллектуальной сложности «идеологем», впариваемых человекам: можно чуть «подтягивать» малодумающую массу вверх, а можно её чуть «опускать» или хотя бы закреплять на том убогом уровне интеллектуальности, на котором она пребывает. Высоцкий в основном «закреплял», иногда «опускал», но никогда не «поднимал», а только путался у поднимателей под ногами. «Поднятие» и популярность — плохо совмещающиеся вещи. «Поднимать» много сложнее, чем «опускать»: «опускаются» люди охотно, а «поднятие», как правило, принимают в штыки и рвутся что-то сделать с поднимателями. Скажем, Сократа вынудили принять яд, Иисуса Христа распяли, Джордано Бруно сожгли на костре. Сторонники-то у поднимателей случаются, но они всегда в меньшинстве.

В части массовых настроений Высоцкий был именно что выразителем, а не учителем. Но учиться люди в большинстве своём как раз не любят, а выражаться — всегда ЗА.

В культуре Высоцкий — феномен НИЗКОГО порядка: где-то на уровне анекдота (может, чуть выше). Бывает блистательным анекдот, бывает блистательным Высоцкий, «только этого мало». Выстраивать себе мировоззрение на уровне анекдотов могут разве что дураки, но их зато хоть пруд пруди.

* * *

Тезисы о Высоцком:

1. По содержанию своего творческого продукта Высоцкий принадлежит не к русской, а к русско-еврейской части русскоязычной культуры. Если хочется чисто русского, то это не к Высоцкому.

2. В борьбе за творческое место под солнцем Высоцкий существенно пользовался своей неочевидной еврейскостью, потому что евреи в среднем более склонны поддерживать евреев, чем русские — русских.

3. В моральном отношении Высоцкий был человеком двойственным: слушателям «впаривал» преждевременные «деревянные костюмы», а сам предпочитал «пляжи, вернисажи» и «рауты, вояжи».

4. Большим патриотом России Высоцкий не был. На Запад не перебрался по экономическим причинам.

5. Патологической антисоветскостью Высоцкий не страдал: скорее, он колебался в промежутке между советскостью и антисоветскостью.

6. Высоцкий не был борцом с режимом и преследуемым человеком. В потреблении всяких благ он по советским меркам достиг больших успехов, причём за счёт «внутренних» доходов, а не заграничной поддержки.

7. В своём творчестве Высоцкий ориентировался на вкусы большинства советских человеков, то есть принадлежал к так называемой «попсе».

8. В жанре песенного фельетона Высоцкий качеством и количеством значительно превзошёл всех. В жанре лирической песни превосходства у него не было.

9. Популярность Высоцкого обусловливалась не только качеством его творчества, но и потребностью массы в противопоставленном официозу герое.

10. Умер Высоцкий очень некрасиво, надоев предварительно всем окружавшим его людям. И умер не вопреки тому, как жил, а очень закономерно: от невоздержанности. Так помирают не герои, а жлобы.

11. Высоцкий — пример того, что довольно часто случается с талантливыми людьми из-за эволюционной неприспособленности человеков к всеобщему обожанию и большим доходам.

12. Всякий заметный творческий человек — не чистый self-made man, но в некоторой степени продукт моральной, материальной, информационной и пр. поддержки. Он — в симбиозе со своей средой (с какой-то её частью), а не в борьбе с нею. Высоцкий — не исключение. Творческое превосходство Высоцкого над людьми, которые занимались тем же, не есть лишь результат превосходства его стартовых личных качеств над их стартовыми личными качествами, а есть частью результат случайностей и всяких приёмов, обеспечивших концентрацию общественного внимания на Высоцком, а не на ком-то другом. Чтобы приблизиться к успеху Высоцкого в той же или родственной области, надо не концентрироваться на творческой стороне дела, а налаживать отношения со средой.

* * *

Напросилась эпиграмма:

Он был велик в свой бурный век,
Призывно пел нам про атаки,
Сам жил как белый человек,
Но помер на манер собаки.

(Кто полагает, что стишок слишком злобный, тот, может быть, под эпиграммой понимает что-то другое.)

* * *