Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

Первый концерт Высоцкого в Минске состоялся, как и планировалось, 9 июня. Он начался в половине шестого вечера в зале БелНИИгипросельстроя. Актеров привез туда из гостиницы «Минск» все тот же Лев Лисиц. В этот день 90 % билетов было распространено среди сотрудников института. Там даже был сокращен обеденный перерыв, чтобы на задерживать начало концерта. Объявлял артистов Лисиц. В начале представления Высоцкий и Бортник показали зрителям отрывок из спектакля «Павшие и живые», после чего наш герой остался на сцене один и «показал», как он сам выражался, довольно много песен. Все прошло замечательно. Концерт длился почти полтора часа, после чего артисты уехали на вечернего «Гамлета».

Сразу после спектакля Высоцкого пригласили в минский Дом кино. Поскольку вечер организовал его старый приятель кинорежиссер Виктор Туров, отказать он не смог. Тамошние посиделки длились аж до утра. Причем Высоцкий и там спел несколько песен. В гостиницу он вернулся около семи утра и практически сразу лег спать. А в десять утра у него был назначен второй концерт в НИИ. Поэтому, когда за ним приехал все тот же Лисиц, Высоцкий спал. Однако гость так настойчиво и сильно бил в дверь, что Высоцкий эти удары все-таки услышал. Узнав, кто пришел, он открыл защелку. Далее приведу рассказ самого Л. Лисица:

«Я открываю дверь до конца, чтобы зайти в номер… И… О, боже!.. я вижу со стороны спины в костюме Адама Владимира Высоцкого, направляющегося через гостиную комнату в спальню. Оказывается, что он спал на французский манер голышом. Но меня поразила не обнаженность великого человека, а накачанность его фигуры. Я сразу увидел со стороны спины, как играют мощные тренированные мышцы спортсмена. Ни грамма лишнего жира, это было то, что сейчас в новом лексиконе определяется словом „качок“… А Высоцкий тем временем лег в постель. И тут, увидев его лицо, я понял, как он устал. Таким робким, неуверенным голосом я у него спрашиваю:

— Владимир Семенович, у нас остается около часа до выступления.

— Да, я помню. Посидите здесь и дайте мне возможность подремать минут сорок. Скажите, за какое время мы на машине сможем добраться до института?

— Минут через пятнадцать будем на месте.

— Машина здесь? Она может подождать?

— Конечно, сколько нужно.

— Я поеду выступлю.

Я спрашиваю: можно ли запустить в зал людей, ведь зрители давно собрались.

— Да, конечно, запускайте.

Я вышел в соседнюю комнату к телефону. Мне показалось, что Высоцкий накануне поздно лег спать. Но я не знал, что он всю ночь провел в Доме кино… Позвонив в институт, я вышел на улицу и предупредил водителя, что нужно будет подождать минут сорок. Тот в ответ: «Пожалуйста, пожалуйста, подожду сколько нужно». Поднимаюсь тихонько в номер. Почитываю какую-то прессу. Проходит сорок минут — я вынужден его будить. Высоцкому плохо. Я предлагаю вызвать врача.

— Нет, не надо, но прошу вас, отмените концерт.

Я «упал», что называется:

— Владимир Семенович! Вы же сказали сорок минут назад… Уже в зале сидит семьсот пятьдесят человек…

— Ну что поделаешь. Отменяйте. Я отдам эти концерты обязательно.

— Владимир Семенович, дело в том, что у людей оторваны корешки на билетах…

Он, видимо, понял ситуацию, она его взволновала, ему стало хуже. Минуты идут, уже одиннадцать часов. А он говорит:

— Вызывайте мне врача, «Скорую». Мне сделают укол, и я выступлю.

Я тут же по телефону вызываю «Скорую». Затем звоню в институт:

— Мы минут на 30–40 опоздаем, потому что Владимир Семенович после спектакля очень устал, поздновато лег спать. Попытайтесь успокоить зрителей.

— Хорошо, но он будет? — допытывается Надя Зайцева по телефону.

— Сказал, что будет точно…

Приехал врач, невысокого роста, с сестричкой, как полагается. Мы буквально вбежали на этаж к Высоцкому. Я остался в гостиной, а врач и медсестра подошли к нему, лежащему на постели… После укола врач сказал мне:

— Владимир Семенович предупредил меня, что сегодня состоится концерт. Но прошу вас полчаса его не беспокоить, он должен еще отдохнуть…

Я опять звоню в институт, объясняю, что нас надо ждать к двенадцати часам. А Высоцкий почти не спит, услышав мой разговор по телефону, спрашивает:

— А люди в зале сидят?

— Да, сидят, но сильно волнуются…

Часов в двенадцать Высоцкий поднимается с постели, спокойно одевается. Но я сразу замечаю, что движения его не такие энергичные, как раньше. Он берет гитару: «Ну, поехали!»

Закрыли номер, он сдал ключи вахтеру. Как только мы сели в машину, Высоцкий спрашивает:

— По пути есть какое-нибудь кафе, чтобы можно было стаканчик шампанского принять?

— Есть, Владимир Семенович, но у вас же выступление!

Он оборачивается и так внушительно:

— Поверьте мне, что я лучше всех знаю, что мне нужно сейчас.