Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

Судя по всему, дело было все в той же политике, а именно: в тот день стало известно, что накануне власти выслали в Горький Андрея Сахарова. Отметим, что было мнение упечь его куда-нибудь в Сибирь, поскольку он недавно совершил по сути преступление — встречался с американским послом, будучи носителем секретов, но Андропов настоял именно на этом городе, где, по его мнению, климат похож на московский, — то есть проявил гуманность к академику. Высоцкий был настолько возмущен этим событием, что даже собирался ехать к Сахарову, чтобы выразить ему публичную поддержку. Присутствовавшему здесь же Вадиму Туманову с трудом удалось отговорить друга от этого рискованного шага. Тогда Высоцкий «кинул» телевизионщиков, поскольку догадывался, что нынешний его допуск на ЦТ был хитрым ходом властей по выпусканию пара из диссидентского котла.

Кстати, именно этим отказом Высоцкого можно объяснить тот факт, что его часовой концерт для «Кинопанорамы» был в итоге положен на полку. Кроме этого, в дело могли вступить и другие факторы. В частности, тогда на ТВ вновь всплыла «еврейская» тема. В конце января 80-го солистка Московской филармонии заслуженная артистка РСФСР Т. Гусева написала письмо М. Суслову, где обращала внимание на то, что большинство телепередач «оформлено странным образом: к месту и не к месту повсюду маячит шестиконечная звезда». В качестве примеров приводились «Голубой огонек», мульфильм «Орех кракатук» и кукольный спектакль Театра С. Образцова «Божественная комедия». Далее в письме сообщалось следующее:

«Не могу не сказать особо о выступлениях Аркадия Райкина… Раньше, как и большинство людей, я доверчиво внимала ему и беззаботно смеялась вместе со всеми. Но пришло прозрение, и я содрогнулась: Райкин выбирает в качестве объектов для своих насмешек не западных толстосумов, не „диссидентов“ в нашей стране, не предателя Сахарова и его окружение. Объект Райкина — русский народ, которого он не просто высмеивает, а оплевывает…».

Это письмо не осталось без внимания и было вынесено на обсуждение коллегии Гостелерадио. В итоге был значительно сокращен показ по ЦТ интермедий в исполнении А. Райкина, а также снят с эфира спектакль «Божественная комедия», где и в самом деле фигурировали шестиконечные звезды (на одежде Бога). Судя по всему, под этот запрет угодила и запись Высоцкого для «Кинопанорамы» — ведь тот проходил по разряду трубадуров именно либерал-еврейской интеллигенции. Чтобы не выпячивать на первый план политику, запрет на запись Высоцкого был оформлен как эстетический. Как мы помним, певец выглядел во время записи неважно (из-за пристрастия к наркотикам), да и одет был непритязательно — на нем был скромный джемпер и такая же рубашка. Короче, показывать его в таком виде было признано нецелесообразным — для его же собственного блага.

С большими купюрами этот телевизионный концерт Высоцкого покажет Э. Рязанов в октябре 1981 года в той же «Кинопанораме», а полностью он выйдет только в 1988 году, в период празднования 50-летия со дня рождения В. Высоцкого. Но вернемся в год 1980-й.

23 января Высоцкий отправился на прием к директору телевизионного объединения «Экран» Грошеву, чтобы прояснить ситуацию с «Зеленым фургоном». Но, отправляясь туда, он совершил ошибку: принял седуксен. В итоге Грошев подумал, что он пьян, и жестко отчитал визитера: «Владимир Семенович, я вас прошу больше в таком виде ко мне не показываться». Короче, разговора не получилось. Едва он приехал домой, как ему позвонил Шевцов. «Ну как?» — спросил сценарист. «Никак, — ответил Высоцкий, — я отказался от постановки». Шевцов бросился на Малую Грузинскую. Далее приведу его собственный рассказ:

«Володя лежал на тахте. Что-то бурчал телевизор, почти всегда у него включенный. Тут же сидел Сева Абдулов с рукой в гипсе (после аварии), задранной к подбородку, еще кто-то, кажется, Иван Бортник. У всех вид такой, точно объелись слабительного. Я встал у стены.

— Ну что стоишь! — рявкнул Володя. — Снимай пальто! В общем, я отказался от постановки.

— Ты не спеши.

— Да что ты меня уговариваешь. Я приезжаю к этому Грошеву! Он, видите ли, за три дня не мог прочитать сценарий! Я, Высоцкий, мог, а он не мог, твою мать!

— Да он и не обещал…

— Да ладно тебе! И как он меня встретил: «Владимир Семенович, я вас прошу больше в таком виде не появляться! В каком виде? Я-то трезвый, а он сам пьяный! И мне такое говорит! Мне!!!

(К слову сказать, Володя действительно тогда не был пьян, но очень болен. А уж Грошев, конечно, тем более не был пьян.)

— Я ему стал рассказывать, как я хочу снимать, а он смотрит — и ему все, я вижу, до …!

— Володя, — успеваю вставить я, — а чего ты ждешь?.. и т. д. — но он сейчас слушает только себя.

— Больше я с этим… телевидением дела иметь не хочу! Удавятся они! И сегодня на «Кинопанораму» не поеду! Пусть сами обходятся! Ничего, покрутятся!

И стал метать громы и молнии. В частности, заявил, что от постановки фильма отказывается…»