Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Начинались 80-е — эпоха, по Высоцкому, «великих перемен и революционных ситуаций». И начать эти перемены должны были мы — жители одной шестой части планеты, страны, находящейся под влиянием созвездия Водолея. Високосный 80-й унес с собой жизни двух духовных предтеч надвигающихся перемен Запада и Востока: в июле ушел Владимир Высоцкий (Водолей, тритон Воздуха), в декабре — Джон Уинстон Леннон (Весы, тритон Воздуха). Два этих человека, отделенные друг от друга огромными расстояниями, делали одно великое дело — они сеяли семена разума и любви в опустошенные страхом и безверием души людей, живущих по разные стороны океана. «Стены, которые разъединяют, и мосты, которые соединяют», — пел в начале 70-х Джон Леннон. До падения «железного занавеса» и Берлинской стены оставалось целое десятилетие. Но прожить это десятилетие и не отчаяться помогали нам они — Владимир Высоцкий и Джон Леннон. Два человека, жизненные и творческие судьбы которых были так похожи друг на друга. Джон Леннон был на два года моложе Владимира Высоцкого (он родился 9 октября 1940 года в Ливерпуле), но он, как и его московский сверстник, рос в неполной семье (его отец пропал без вести в 42-м году, и мать Джона вышла замуж вторично). Джон рос на попечении одной из сестер матери и в дворовой компании был одним из самых хулиганистых. И если Володя Высоцкий с друзьями с риском для жизни разбирали найденные немецкие гранаты, то Джон с дружками катались на «колбасе» трамваев, откровенно наслаждаясь тем ужасом, с каким на них смотрели многочисленные прохожие.

Своеобразный характер Джона ни у кого из близких и друзей не находил должного понимания. Впоследствии Джон с горечью писал: «Люди, подобные мне, осознают свою так называемую гениальность в семь, восемь, девять лет. Я всегда удивлялся тому, что меня никто не открывает. В школе учителя не видели, что я умнее других учеников. Они были бездарные и постоянно пичкали меня совершенно ненужной мне информацией…

Я говорил своей тетушке: «Ты выбрасываешь мои чертовы стихи, но ты еще будешь раскаиваться, когда я стану знаменитым!» Однако она все равно продолжала выбрасывать их на помойку…

Почему они не отдали меня в художественную школу? Почему не научили меня? Почему принуждали быть каким-то чертовым ковбоем, как все? Я же был другим. Я всегда был другим. Почему же никто не обращал на меня внимания?..»

Разве не точно такие же строки мог написать о себе и Владимир Высоцкий, родные которого силком тянули его, из лучших якобы побуждений, в инженерный институт, когда он с детства мечтал быть актером?

В 1956 году Владимир Высоцкий, вопреки воле своих родных и близких, поступил в театральную студию, где познакомился со своей первой женой Изой.

В 1957 году Джон Леннон, вопреки желанию своих родных, поступил в Ливерпульский художественный колледж, где познакомился со своей будущей первой женой Синтией.

Как и его далекий московский сверстник, Джон довольно рано приобщился к курению и спиртному. Образ жизни в рабочих кварталах Ливерпуля способствовал этому. После того как в июле 58-го его мать погибла под колесами автомобиля, Джон нашел единственное успокоение: в вине. Даже встреча с Синтией не исправила его: он нередко приходил домой пьяным и раздраженным и вымещал свою злость на молодой жене.

Единственным любимым занятием Джона в те годы была игра на гитаре. В 1955 году он организовал свою первую группу — «Куорримэн». В 1960 году появились «Битлз». С осени 1963 года, после того как группа выступила в концертных залах Лондона и Швеции, началась битломания.

Первоначально тематика и слова ранних песен «Битлз» не отличались ни новизной, ни глубиной смысла. Но с середины 60-х, благодаря прежде всего стараниям Джона, они повернулись к слову.

В 1966 году Джон пишет песню «Никчемный человек»:

Он поистине никчемный человек,
Живет в своем придуманном мире,
Строит свои нереальные планы ни для кого.
У него нет собственной точки зрения,
Он не знает, куда идти и зачем.
Не правда ли, он немного похож на меня и на вас?

В 1971 году Владимир Высоцкий написал «Песню конченого человека»:

Устал бороться с притяжением земли —
Лежу, — так больше расстоянье до петли.
И сердце дергается словно не во мне, —
Пора туда, где только ни и только не.