Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Отметим, что и сын Леонида Брежнева Юрий, заместитель министра внешней торговли СССР, в свое время тоже лечился от алкоголизма в Институте имени Сербского. А Галина Брежнева и по сей день не бросила давнего пристрастия к алкоголю и часто в хмельном бреду начинает говорить о желании развестись со своим опальным мужем Юрием Чурбановым и выйти замуж вновь. Когда Галина пьяна, ее настойчивые попытки поехать в Москву (она живет на даче) решительно пресекаются небольшой охраной, которая все еще следит за сохранением порядка на том участке привилегированных дач, который местное население до сих пор называет «Царским селом» или «Малой землей».

На Западе, где ко всему относятся практично и прекрасно понимают, какой колоссальный вред обществу наносит пьянство, вкладывают немалые деньги в антиалкогольную кампанию. Многие знаменитости Запада, переболевшие когда-то этой болезнью, теперь открыто пропагандируют трезвый образ жизни и призывают к этому тех своих коллег, кто еще не успел одуматься. В подобных кампаниях участвуют такие знаменитости, как Элизабет Тейлор и экс-битлз Ринго Старр, который совсем недавно закончил очередной курс лечения от алкоголизма.

В нашей больной стране этого пока нет, лишь делаются робкие попытки кое-кого из артистов исповедаться в средствах массовой информации о своем пагубном пристрастии, как это сделали Д. Харатьян, В. Листьев, М. Боярский. Последний был наиболее откровенен и рассказал: «Мне, кроме водки, пива и компании, ничего не нужно. Я всегда с собою в разладе. Я человек пьющий, неуравновешенный. После пьянки вообще боюсь жить на свете… Для меня это проблема номер один. Самое прекрасное состояние — когда я с друзьями на работе. Когда работы нет — я совсем потерян. Руками делать ничего не умею: как капот у машины открывается, забываю, какую кнопку на магнитофоне нажать, не знаю. Единственное, что я умею делать профессионально, — это пить. Водку достану где угодно… То, что я пью давно и здорово, все знают. Я вообще невменяемый… Две вещи сразу делать не умею: или пить, или работать. Пьяный человек на экране сразу заметен».

В. Листьеву в борьбе с пагубным пристрастием повезло больше, чем он не преминул поделиться со всеми: «У меня одна серьезная слабость — работа. А от большого недостатка — пристрастия к алкоголю — я избавился. Почти год не пью. И не тянет. Видимо, свою цистерну уже выпил».

Так же откровенен в своей проблеме со спиртным был в одном из интервью и коллега Владимира Высоцкого по Театру на Таганке Борис Хмельницкий: «Выпить я уважаю. Но только в свободное от работы время. Пожалуй, припомню только один случай, когда «принял на грудь» накануне спектакля. Да и то лишь потому, что день недели перепутал. Ведь выпить и идти на сцену — это же сплошное мучение. Зачем измываться над собой и зрителями? Но когда я пью, удовольствия не получаю. Думаю, идет это не от распущенности, а от той нервной нагрузки, которая выпадает на сцене, на съемочной площадке. Примешь сто грамм — и полегчает. Поэтому я — убежденный пьяница. Не знаю, что такое похмельный синдром. Могу пить, могу не пить — хоть неделю, хоть две. А алкоголизм — это страшная болезнь, к тому же трудноизлечимая. Я видел это на примере своих товарищей, которые уходили из жизни, не в силах справиться с властью рюмки. Не доведи, как говорится, Господь…

Моя первая рюмка случилась только на втором курсе театрального института, когда мы сдали первый акт спектакля «Добрый человек из Сезуана». Потом постепенно втянулся. Это понятно: ВТО, Дом кино, «поклонники таланта»…

Шампанское я не очень люблю. А вот коньяка, водки иной раз по девятьсот грамм приходилось принимать на нос, по литру. Но чем старше становлюсь, тем труднее берется эта планка… Перед любовным свиданием или во время него обязательно люблю выпить. Тонус поднимается, жизнь кажется прекрасной и удивительной. Женщина — особенно соблазнительной… Правда, случалось пару раз, что, готовясь к бурной ночи, слишком много «принимал на грудь», сил своих не рассчитывал. Потом каялся: вот идиот, такая женщина была прекрасная, а я перебрал…

Когда сидим теплой мужской компанией, я говорю примерно так: «Мои друзья, я безумно рад вас видеть. Тебя, Толя Ромашин, тебя, Ивар Кальныньш, тебя, Виталик Шаповалов… Давайте выпивать весело, но не будем никому мешать. И не станем торопиться туда, куда ушли Володя Высоцкий, Олег Даль, Гена Шпаликов, Марис Лиепа…»