Владимир Высоцкий. По-над пропастью

— В том-то и дело, что люблю обеих, — возразил он, и мне на секунду показалось, что не шутит, действительно стоит перед выбором и ищет хоть какой-нибудь подсказки.

— Тогда женись на Марине, — брякнул я безответственно, — все-таки кинозвезда, в Париж будешь ездить...»

Поначалу серьезной соперницы в Марине Влади Татьяна не видела. И напрасно. Только почувствовав жар, полыхающий от безумного романа с «белокурой французской русалкой», она инстинктивно насторожилась и начала плести паутину вкруг ускользающего из объятий возлюбленного.

«Были слезы, угрозы, все одно и все то же...» — бесконечное выяснение отношений с глазу на глаз, по телефону, в театре и среди друзей. Доводила до исступления Нину Максимовну: «Если эта сука и шантажистка не прекратит звонить по ночам и вздыхать в трубку, я не посчитаюсь ни с чем, приду в театр и разрисую ей морду — пусть походит с разорванной физиономией». Мама считала, что «надо поскорее разбить его романы. Тот дальний погаснет сам собой, все-таки тут расстояние, а этот, под боком, просто срочно необходимо прекратить».

Как утверждал Юнгвальд-Хилькевич, «Иваненко занимала в жизни Володи места не меньше, чем Марина Если не больше. Володя, к сожалению, не признавал родившегося ребенка.. Для меня Таня всегда была любимой женщиной Высоцкого. Однажды, сидя рядом с ней в театре, я попросил поцеловать ее в щеку. Она укусила меня под глазом и сказала: «Я, кроме Володи, никого не целую». Даже поцелуя не могла себе позволить. Гениальная девка!..»

«Не дававшая поцелуя без любви» Иваненко умудрилась стать причиной размолвки старинных приятелей — Высоцкого и Кохановского. Игорь Васильевич считал, что история выеденного яйца не стоит: «Ну, выпили мы лишнего. Ну, поцеловались. Я потом Володе честно во всем признался... Она-то... и поссорила. Ей почему- то все время казалось, что все ее хотят. Переоценивала свое женское обаяние и не стеснялась делиться своими фантазиями с Высоцким...»

Кто знает, может быть, Владимир Семенович просто сам искал повод для расставания с Иваненко? Или с Кохановским? Куда благоразумнее поступил не менее известный сердцеед, актер Михаил Козаков, опрометчиво положивший глаз на Татьяну. Когда его предупредили, что это женщина Высоцкого, Козаков счел за благо от своих амурных планов отказаться: тягаться с таким соперником было не только трудно, но и опасно.

Видимо, Татьяна совершила ту же роковую ошибку, что и Людмила Абрамова, — переоценила силу и степень своего влияния на Высоцкого, попыталась им руководить, управлять. В кругу фузей Высоцкий не раз растерянно возмущался ее поведением и собственным бессилием, не зная, что с ней делать. Она могла себе позволить резко оборвать разговор Высоцкого с кем-то из приятелей, бесцеремонно скомандовав: «Хватит, пошли». Могла запретить ему петь. И в то же время была фанатично предана избраннику, всякий раз бросаясь в бой, когда кто-то бросал камешек в огород Высоцкого или пытался отобрать у него роль. Когда в апреле 1969 года Любимов в «воспитательных целях» заменил Высоцкого на Бориса Хмельницкого в роли Галилея, в финале спектакля кто-то всучил новому исполнителю веник с траурной лентой «Не в свои сани не садись». Золотухин подозревал в пакостничестве Татьяну.

Лишь в конце 90-х годов прошлого века Иваненко отважилась на публичное признание своих минувших отношений с Высоцким, поведала о существовании дочери Насти, отцом которой был назван Владимир Семенович. Татьяна уверяла: «У меня много свидетелей, что это Володина дочь... Это и его мама, и Люся, и его дети, которые Настю называют своей сестрой, и все наши друзья. Почему я не дала дочери фамилию Высоцкого? Такой уж у меня характер, такой был у нас жизненный период. Хотя... Володя на коленях меня просил записать ребенка на его имя....» Правда, свидетель Люся не верила в легенду о дочери Высоцкого на стороне и говорила: «Если бы это было так, то Володя о ней заботился и не скрывал бы этого...»

В одном из интервью Татьяна Васильевна утверждала: «Я знаю одно — она (Марина Влади. — Ю.С.) хотела от него ребенка, но он был против. А я вот — родила...»

Родилась Анастасия Иваненко 26 сентября 1972 года. Отчество носит Владимировна... А Татьяна Васильевна сохранила стихи Высоцкого, посвященные ей, Тате:

Как все это, как все это было
И в кулисах, и у вокзала!
Ты, как будто бы банное мыло,
Устранялась и ускользала…

Эти поспешные, не слишком совершенные, но искренние строки стали отголоском старой новеллы Высоцкого «О жертвах вообще и об одной — в частности». Главный герой — актер Владимир — именно в кулисах шептал: «Таня! Я вам звонил!.. Я так хотел вам сказать, что я вас люблю... Я вас люблю!»

***