Владимир Высоцкий. По-над пропастью

Он ощущал себя островитянином. Такая красота, рядом никого. И некуда спешить. Вдох глубокий — нет, надо. Все нормально. Сейчас покурим, «Винстон» рядом, зажигалочка на месте... Надо же, никто не спер, даже странно. Обычно наутро днем с огнем огня не сыщешь. Обязательно с собой кто-нибудь прихватит. Сейчас чайку сварганим... Странен ты, островитянин, говоришь во множественном числе. Покурим, сварганим...

Так, «Липтон» кончился. Не грузинским же давиться.. Ладно, не смертельно. Сейчас организуем. Тьфу ты, опять...

— Валера, привет. Ты как, весь в делах? Слушай, я у тебя не найдется... Да нет, я о чае. Нет, лучше я к тебе поднимусь, открывай.

Сосед Валера Нисанов был, как всегда, само радушие. Выставил сразу пять пачек — цейлонский, индийский, китайский, какой-то еще...

— Я вот этот возьму, ладно? Рюмочку? Да нет. Шампузеи бы хлебнул малехо... Ага, вот в этот симпатичный бокальчик.. Все, спасибо. Пойду. Хочу один побыть, поработать надо. Ехать никуда неохота. Марина звонила, пока ничего не решили... Посмотрим. Ну, давай.

Пока закипала вода, потом заваривался чайник, хозяин обошел комнаты, похмыкал, удивляясь относительному порядку, собрал пепельницы и выбросил гору окурков в унитаз. Потом налил чай в любимую чашку и отправился в кабинет. Уселся в кресло рядом с письменным столом, включил магнитофон. Хорошая акустика заполнила всю комнату знакомыми голосами. Толик Бальчев горячился и просил не спешить, чуть-чуть шелестели струны.

— Давайте еще раз, — сказал кто-то посторонний. И немного вразнобой зазвучали уже две гитары.

Владимир поморщился: он не попадал в такт. Да и сама мелодия звучала как-то незавершенно, не получался вальс который уже месяц:

Белее снега белый вальс, — кружись, кружись,
Чтоб снегопад подольше прервался!
Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь,
И ты был бел — белее стен, белее вальса...

Нет, не то. Ритм надо ускорить. Никуда не годится.

Он потянулся к гитаре. Надо попробовать еще. Нет, не сейчас. Не хочу. И не могу. Потом. Взял со стола уже истрепанный сценарий Турова «Точка отсчета». Чепуха на постном масле. И название дурацкое — Точка отсчета. Точка возврата. Точка закипания. Вон у

Милы название фильма повеселее было — «Точка, точка, запятая»... Туг же, на столе валяется еще один сценарий — «Зеленый фургон». Игорь Шевцов по мотивам повести Козачинского. Обещал прочесть. Ладно, после.» Повертел в руках какой-то листок, перечитал неровные строки: «Поклонники по норам разбрелись — Участники приятно развлеклись — И укатил в какой-то санаторий...» Ересь... Но слово «санаторий» зацепило. Может, позвонить? Не надо. Решил же — пока никуда-

Вечером позвонил:

— Валерка, привет! Это я. Знаешь, я, наверное, завтра к тебе прилечу. Примешь?.. Нет, встречать не надо, сам доберусь. Ты же в «Актере»? Ну, все, до завтра...

Янклович понял: спокойный отпуск кончился, Высоцкий прилетел. Общими усилиями, с помощью Галины Волчек и Валентина Шфта, которые тоже отдыхали в санатории «Актер», выбили в дирекции талоны на питание и разрешение проживать Высоцкому в номере администратора Таганки. Он приехал в Сочи в очень хорошем состоянии, вспоминал Валерий Янклович, отправился на теплоход, пришвартованный в порту. Но знакомого капитана не было. Зашли в ресторан — столик сразу окружили. Володя расстроился: «Пошли в другое место, там можно спокойно посидеть». Полезли наверх, в какую-то шашлычную. Закрыто. Увидели оленя. Остановились, оказалось: лось. Когда возвратились в санаторий, сосед по этажу, председатель Союза театральных деятелей Грузии Алексидзе встретил их в коридоре.

— Знаете, а к вам залезли воры...

— Как это?

— Очень просто — через балкон.

Жертвы ограбления зашли в номер. Огляделись, прикинули потери: украден зонт, джинсы Высоцкого, куртка. А в ней паспорт, права, еще какие-то документы, ключи от московской квартиры и от «мерседеса», который остался на стоянке в аэропорту... Бритву «Филлипс» почему-то не тронули. Странные вкусы

Утром отправились в милицию. Получили нужную справку. Потом за билетами на самолет. Возвратились в санаторный номер — на диване лежит куртка и письмо на имя Высоцкого примерно такого содержания: «Дорогой Владимир Семенович! Прости, не знали, чьи это вещи. К сожалению, джинсы уже продали. Возвращаем куртку и документы».

«Мы летели из Сочи, — вспоминал Андрей Вознесенский. — Вдруг на лету в салон входит Володя (наверное, до этого он с летчиками сидел). Довольно прохладно, а он — в маечке. Я удивился: «Почему ты в маечке?» — «Ты знаешь, меня обокрали!» Вот, — говорит, — не знаю, что теперь делать — как я без ключей в квартиру попаду?» — «Ну оставайся у нас, переночуешь, как всегда». — «Не-ет, я поеду». Его в аэропорту встретили два каких-то амбала совершенно уголовного вида — специалисты по замкам... Он позвонил уже из дому и доложил, что все в порядке. После этого я его никогда не видел...»

***