Владимир Высоцкий: страницы биографии

«В кино… сначала мне, честно говоря не повезло, потому что я играл все больше людей несерьезных…, разбитных таких, нагловатых парней.

В фильме «Карьера Димы Горина» мне (…) предложили сниматься в роли монтажника-высотника Софрона (…). Были приятные минуты в этой картине. Во-первых, это все снималось в Карпатах, когда тянули высоковольтную линию электропередачи. Съемки были на большой высоте, на сорокаметровых опорах. Я первый раз в жизни туда залез — там ветер, страшно. И я прицепился пистолетом страховочным и говорю: «Теперь меня только с аварийной машиной можно снять» (…) А монтажники — эти ребята, у которых мы учились хоть каким-то навыкам, — они просто как обезьяны. Просто диву даешься, как они по этим перекладинам-планкам без страховки бегают. Потом они делают такой трюк: опускают канат с сорока метров, чтобы не спускаться долго, просто прыгают по этому канату и в конце, тормозя руками в перчатках, чтобы не сжечь руки, они останавливаются внизу. Ну, вот жутко, просто дух захватывает смотреть. Но я тоже научился в конце, что оказалось не очень трудно…

Еще в этой картине я научился водить машину ЗИЛ-130. Так что кусок хлеба под старость лет есть… Я играл там и шофера по совместительству…. в кабине машины я должен был приставать к актрисе, звали ее Таня Конюхова. Вы знаете ее, известная актриса, она в то время была уже известная. Ну, конечно, приставать я должен был не к самой актрисе, а к персонажу, который она играла, как вы понимаете. Я должен был приставать к ней, обнимать ее и всячески добиваться ее благосклонности. Ну, я был тогда человек скромный, молодой, я говорил, что я не могу позволить себе этого: как так, она известная актриса, а я буду… — неудобно! Ну, все говорят: «Ты что, смеешься? Так написан сценарий». И вообще режиссер кричал (он у нас был армянин), говорил мне: «Ну, смелее, Володя! Ну, что особенного? Ну, давай!» Ну, я, значит, долго отнекивался, наконец согласился, и это было очень приятно, как потом оказалось.

…А когда я ее пытался обнять, это видел все в маленькое окошко Дима Горин. И когда остановилась машина, он (…), намотав предварительно кепку на кулак, должен был бить меня в челюсть. Теперь начинается самое страшное. В кино — это самый реалистический вид искусства — все должно делаться по-настоящему. Экран большой, лицо громадное — метра три величиной. И поэтому, если вы не донесете кулак до лица — сразу видно. Зритель видит и скажет: «Э, это вранье!» И вообще в кино манера исполнения должна быть очень правдивой, чтобы зритель в это верил. Так вот, все делается по-настоящему и не один раз, а по многу дублей подряд. Эту сцену мы снимали девять раз, потому что шел дождь и все время у оператора был брак. И даже Демьяненко — он играл Горина — подошел ко мне и говорит: «Володя, ну что делать? Ну надо! Ну, давай я хоть тебя для симметрии по другой половине, что ли, буду бить». Вот так началось мое знакомство с кинематографом — с такого несправедливого, в общем, мордобития.

…У нас был такой смешной эпизод: мы должны были по горной речке против течения перебегать на ту сторону. Там приехала жена одного из этих монтажников-высотников, которых мы снимали, — с ребенком… Первый дубль — пробежали, второй — так, тоже как-то, значит… третий — уже труднее: вода холодная, горная река, ноябрь месяц, в полной одежде. Не очень приятно. Я пристроился в кильватер Леши Ванина — он играл в «Чемпионе мира», борец — чтобы он рассекал волны. Ну, в общем, кто как мог. Мы обессиленные, замерзли безумно. Принесли спирт — растирать! Мы сразу же сказали, что мы еще хотим прыгать в воду, после этого. Вот такие приятные минуты были во время съемок…»