«Владимир Высоцкий – Суперагент КГБ»

Однако в разгар ижевского суда Высоцкий наконец-то выезжает за границу. Почему же его все-таки выпустили? За этим событием стояли два человека: Юрий Андропов и Марина Влади. Как мы уже говорили, шеф КГБ уважал Высоцкого и хотел отблагодарить его за долгие годы агентурной работы - помочь ему справиться с наркоманией. Поскольку в СССР таких специалистов не было, надо было обратиться к помощи зарубежных. Тут и пригодилась Марина Влади, которая под свое честное слово и добилась выезда Высоцкого для того, чтобы уговорить его попробовать вылечиться во Франции (сама она вылетить к нему не может - связана съемочным контрактом). К Влади у КГБ не было никаких претензий, поскольку все условия своего контракта с «конторой» она выполняла неукоснительно все эти годы, поэтому заслужила к себе только одного чувства - уважения.

М. Крыжановский: «Высоцкого выпустили в Венецию, но дали ясно понять, что он уже не та неприкосновенная звезда, могущая позволить себе такое, чего не могли позволить все остальные смертные. Перед вылетом с родины он должен был ясно увидеть, в какое положение он сам себя загнал. Ему устроили показательный спектакль, после которого он должен был понять «кто в доме хозяин», и что шутить с КГБ лучше не стоит. ».

В качестве провожающих с Высоцким были двое: Иван Бортник и Валерий Янклович. Поначалу все было, как обычно и не предвещало никаких неприятностей. Таможенники, хорошо знавшие Высоцкого, уже собирались пропустить его без тщательного досмотра, хотя прекрасно знали, что он везет с собой запрещенные вещи - шкурки соболя, предназначенные для продажи (фактически контрабанда). Как вдруг к месту проверки подошли трое мужчин в штатском и, предъявив таможенникам свои «корочки», начали личный досмотр вещей Высоцкого. Как признается Янклович, ничего подобного ранее в отношении Высоцкого никогда не делалось. А ведь год назад Высоцкий провозил в ФРГ целую партию телевизоров «Шилялис», чтобы там продать их втридорога. То есть, фактически это была контрабанда. Но таможенники его пропустили, поскольку он вылетал без досмотра. Но в марте 1980 года ситуация была уже совершенно иной. Если год назад Высоцкий вылетал под прикрытием КГБ, то теперь та же «контора» поставила своей целью его конкретно прижать, напугав до смерти.

Если бы люди в штатском нашли контрабандные шкурки, разразился бы скандал. Понимая это, один из таможенников (а он в тот момент думал не столько о Высоцком, сколько о себе) не растерялся и сунул шкурку соболя, которая была в чемодане у Высоцкого, за пазуху Бортнику. Сам Высоцкий тоже перепугался и руками раздавил в кармане куртки пузырек с наркотиком. Пошла кровь. Проверяющие, конечно же, видели все эти манипуляции, но сделали вид, что не заметили. Но спектакль продолжили.

Досмотр продолжался больше получаса с тем, чтобы Высоцкий на свой рейс не успел. У него конфисковали золотое кольцо, картину и еще что-то. Возмущенный артист позвонил одному из своих “крышевателей” - высокому чиновнику из министерства внешней торговли (заместителем министра там был родной брат генсека Юрий Брежнев, с которым наш герой тоже был знаком, но шапочно). Тот посоветовал написать объяснительную на имя министра Патоличева. Высоцкий так и сделал. Вещи ему вернули, что было естественно: целью было поприжать Высоцкого, сбить с него спесь, но отнюдь не препятствовать его вылету к Влади, которой было дано слово, что супруга к ней выпустят.

В Венеции между Высоцким и Влади состоялся серьезный разговор. Влади в своих мемуарах пишет, что именно тогда впервые узнала о наркотиках в жизни мужа. На самом деле это всего лишь легенда, как и то, например, что Влади не знала о женщинах Высоцкого. Все она прекрасно знала, но делала вид, что остается в неведении. Так от нее требовала агентурная работа. А вот шоу- бизнес диктует иные законы: чтобы красивая сказка бальзамом проливалась на души доверчивых поклонников. Именно следуя законам шоу-бизнеса, Влади и написала потом свои мемуары о покойном муже. Однако правда в этой книге, конечно же, тоже присутствует. Взять, например, концовку той венецианской истории. Влади пишет:

«.Ты говоришь мне, что обязательно поправишься, и чувствуешь сам, что это - конец.

Я возьму себя в руки. Как только приеду в Париж, мы начнем соблюдать режим, мы будем делать гимнастику, вся жизнь еще впереди. В конце концов нам всего по сорок два года! Ты обещаешь, что к моему дню рождения в мае “все будет в порядке”... ».