Владимир Высоцкий. Только самые близкие

И еще о моем представлении о Высоцком как о музыканте… У него бывали-таки состояния, когда он чувствовал себя чуть ли не Бетховеном. Ему казалось, что он может все. Я сам занимался музыкой, но не выдержал ежедневной колоссальной нагрузки, которая требуется от профессионального музыканта. Но повторяю, что у Высоцкого были такие минуты, когда он чувствовал, что и в музыке он все может.

А еще: актеру — профессиональному актеру — нужно периферическое зрение и колоссальная периферическая память. Ну, например, Володя стоял в кадре и смотрел в сторону киносъемочного аппарата и одновременно помнил, что находится вправо и влево от него… А там могла быть массовка, декорации и черт-те что еще. В этом смысле он, конечно, был феноменальным человеком. И когда, допустим, мы снимали второй дубль (если был брак на пленке и приходилось переснимать иногда через месяц), Володя точно помнил, что было справа и слева, а иногда помнил, кто стоял сзади. Мы смотрели на фотографии — все было абсолютно точно. А ведь там могло стоять более сотни человек. Но это было, было.

Да, Володя был знаком с Урбанским, и Высоцкий увлекался Урбанским как артистом, как личностью. Потом, ведь Урбанский тоже пел на вечеринках и в компаниях. И пел хорошо, конечно, не свои песни. А еще Урбанский очень хорошо читал стихи. Я помню один случай, который был на следующей картине Калатозова — после «Летят журавли»… Сидели мы все в буфете на третьем этаже «Мосфильма», и я помню, что Володя смотрел на Урбанского влюбленными глазами.

Когда не утвердили Володину пробу на картину «Одиножды один», мы решили ее показать Сытину — заместителю главного редактора Госкино, который был расположен к картине. Кроме того, он сочувствовал и Володе. И вот мы поехали к нему с «Мосфильма» по метромосту, мы ехали в машине нашего автора. А это была огромная американская машина «Шевроле», за рулем машины был ее хозяин, а в машине сидели Высоцкий и я. И вдруг нас обогнала двадцать первая «Волга», машина крепкая… А сзади мы услышали какие- то крики, какая-то там была паника. Наш водитель посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как эта двадцать первая «Волга» всех обгоняет, причем мост-то узкий, там практически всего два ряда. И эта «Волга» оттесняла другие машины к перилам, что было очень опасно. И водитель «Волги» «чиркнул» по нашей машине. Я посмотрел на Володю, а он даже побелел… И вдруг Алексей Петрович — наш автор — по встречной полосе рванул за этой «Волгой». И где-то в районе Метростроевской обогнал «Волгу» и перегородил ей дорогу. Алексей Петрович выскочил, распахнул дверь «Волги», и оттуда начал вываливаться водитель, который явно был пьян. Он водителя вытащил, а сзади гудели машины, которые поцарапала эта «Волга». И Алексей Петрович врезал ему так, что тот упал как подкошенный. Потом он вытащил еще двух — как оказалось, в машину набилось человек шесть — и он вытаскивал их по одному, и каждый получал приличный удар по физиономии. Подходит гаишник, и наш водитель сдал всю кучу этих людей — пьяных и вопящих — ему на руки. И это зрелище Высоцкого просто потрясло. И дальше он смотрел на этого Алексея Петровича с нескрываемым восторгом.

Теперь про Барнета. Я, собственно, уже об этом писал. Володя был приглашен вместе со своими товарищами по курсу школы-студии МХАТ — это было, когда они учились на четвертом курсе, — для проб в фильме «Аннушка». Помоему, для Володи это было первое приглашение на киностудию… Всю эту группу познакомили с Борисом Васильевичем Барнетом, и Высоцкий, чтобы иметь представление о том, кто их пригласил, посмотрел фильм «Подвиг разведчика». И вот все эти ребята показали что-то Барнету… И Борис Васильевич сказал ассистенту: «Пусть придет тот, в сером пиджаке». Не знаю, пришел Володя или нет…

И еще: Володя обладал феноменальной памятью, причем вплоть до того, что на этой его феноменальной памяти можно было ставить цирковые номера. Что это такое? Это признаки гениальности? Я бы не хотел сейчас делать такие заявления. Но совершенно точно, Володя обладал каким-то набором, каким-то конгломератом необычайных способностей. Я считаю, например, что его пластическая одаренность, чувство формы, чувство силуэта, природный шаг — все то, чем обладают балетные артисты, — это тоже феноменально. А ведь Володя нигде специально не учился танцу. Я скажу так. Вероятно, это было уникальное явление природы, прежде всего. И это было какое-то чудо.

Я очень жалею, что не сохранилась его проба на «Одиножды один». Но этот трюк — эти его танцевальные па на вертикальной стенке — это было уникально и физически необъяснимо. Он прыгал на стенку и делал на ней два чечеточных удара ногами. Я не понимаю, как это можно сделать. Но ведь Володя делал это на глазах у всей съемочной группы. Это было феноменальное зрелище.

Март 1987 года

Личный архив