Владимир Высоцкий. Только самые близкие

Приезжаю. Жара такая, что каблуки вязнут в асфальте. За колючей проволокой работают заключенные, на улицах ни одного прохожего — пустой город. (Рядом с Учкудуком находись урановые рудники и карьеры, а в Зарафшане добывался сопутствующий металл — золото. Город строился преимущественно заключенными. Но Оксана ошибается: она приехала не в Зарафшан, а в областной центр, отстоящий на сто километров, — Навои. Колючей проволоки и заключенных хватало и там. — В.П.) Прямо на улице останавливаю «запорожец».

— Ребята, вы не знаете, где живет Высоцкий?

Они говорят, что у Высоцкого сейчас концерт, а один показывает мне паспорт, в котором через две страницы Володин автограф. Приезжаем к кинотеатру, я захожу: Володя без голоса, что-то рассказывал».

Ю. Гуров: «Вася Повереннов рассказал мне, что из Учкудука, где даже утром жара перевалила за 40 градусов, Высоцкого везли в машине с кондиционером, и он очень сильно простудил горло».

В. Повереннов: «Перед каждым концертом Толя Федотов делал ему обезболивающие уколы прямо в шею.»

Вероятно, эти уколы помогали не всегда, а «лекарство», как мы знаем, к этому времени кончилось.

Валерий Павлович Янклович: «В 1979 году в Бухаре у Володи была клиническая смерть. Жара под пятьдесят градусов. Перед этим его рвало, съел какой-то ерунды на базаре… Федотов, который был с нами, сделал ему укол прямо в сердечную мышцу. Это было ровно за год до смерти, 25 июля 1979 года. Кроме Володи и Федотова в номере были Сева Абдулов и Оксана.

Второй — более подробный вариант воспоминаний В. Янкловича: «Рано утром Володя пошел на рынок — искать лекарство… И где-то нашел ампулу, у врачей… Это такая штука обезболивающая, которую колют в десну, когда удаляют зуб. А он еще поел несвежего плова. И Володя сделал укол себе (в вену?!) — и чуть не умер тогда. Федотов его спас».

В. Гольдман: «Я лежу в номере, вдруг слышу крик! Вылетаю: Володя лежит — клиническая смерть! Федотов сделал ему укол в сердце, потом стал делать массаж, а я дышал через салфетку ему в рот. Володя очнулся, пришел в себя. Оказывается, он пошел на базар и наелся там вчерашнего плова».

А. Федотов: «Да, это было при мне. Ко мне прибежал Гольдман: «Володе плохо!» Я быстро одеваюсь, беру шприцы — у меня были с собой. Прихожу. В номере Ксюха — они жили вместе — и Сева Абдулов. Володя — бледный- бледный, стоит покачивается. Вижу — отравление, но не пищевое. Он декаина себе уколол — это я потом узнал. Зрачки расширенные, громадные.

Все стоят напуганные — Севка, Ксюха, Гольдман… Единственное, что он успел мне сказать: «Толя, спаси меня. Буду считать лучшим врачом в мире».

Тут началась рвота — чего-то он еще наелся не очень хорошего. И Володя упал. Упал без сознания. На сонной артерии нет пульсации, дыхание остановилось. И отсутствие сердечной деятельности. Я еще успел выругаться и ввел ему несколько ампул глюкозы сорокапроцентной. Но интоксикация наступает не сразу. Я кричу: «Ребята! Он же умирает!»

И давай дышать изо рта в рот — не помогает. Тогда я уколол кофеин прямо в сердце. Ну, конечно, у меня был еще промидол. Сделал укол промидола».

О. Ярмольник: «Единственная заслуга Толи, что он попал туда, куда надо. Была самая настоящая клиническая смерть. Я ему дышала, а Толя Федотов делал массаж сердца… Володя, когда очнулся, сказал: «Я вас видел и чувствовал… Ты дышишь, а Толя массирует».

А. Федотов: «И, видно, сердечная мышца возбудилась, сердце заработало… И буквально через пять минут стали появляться самостоятельные дыхательные движения. Была остановка сердца — самая настоящая… Володя пришел в себя, я говорю: «Все, Володя, закончились твои гастроли.»

В тот же день мы улетели в Ташкент».

Станислав Щербаков — врач-реаниматолог Института скорой помощи имени Склифосовского: «Такие «залипухи» у Федотова. Спас и отпустил в этот же день! Врач отпустил после клинической смерти?! Такого не бывает! А что такое массаж сердца? Сердце сжимают между грудной клеткой и позвоночником. Случается, что и ребра ломают, чтобы спасти человека».

А.Федотов: «Так вот, он (Володя) пришел в себя и говорит: Нет-нет. Мы сегодня работаем. А мы с Янкловичем, не договариваясь: «Нет, Володя, хватит».»

В. Гольдман: «Я снял концерты и отправил их через Ташкент в Москву. С Володей полетел Сева Абдулов, а мы с Валерием Павловичем остались: у нас был багаж — надо было его отправлять».

О. Ярмольник: «А через полчаса Володя был как ни в чем не бывало. Уже подошли Сева, Гольдман, Валера Янклович. И говорят: «Да. Наверное, все три концерта ты, Володя, не отработаешь. Один придется отменить».

Вот сволочи! И тут я устроила скандал: «Какие концерты! Вы что, с ума сошли! Он же умирал. Никаких концертов!»

А Володя как-то так: «Да, наверное, надо.»