Владимир Высоцкий — жизнь, легенда, судьба

В настоящее время интерес к творчеству Высоцкого стал общественным явлением. С 1987 года в день рождение Владимира Высоцкого проходит ежегодное награждение премией «Своя колея» лучших представителей той или иной профессии, кто не свернул с намеченной цели и достиг успехов в своей работе. Как не пытались уложить его творчество в привычные рамки, строки разобрать и рассортировать по полочкам: эти гражданские; эти о любви; те — сатира, юмор; здесь — «трансформация грамматической формы поэтического штампа», тут — «упрощение кода ради усложнения декодирования информации», поэзия Высоцкого выдержала и это испытание. Сам он по этому поводу бы заметил: «И стал я великим, а был я живым».

Конечно, интерес молодого поколения к поэзии Владимира Высоцкого приходит больше от познания его биографии, истории жизни. Модны другие ритмы и другие напевы, но истинная поэзия не умирает, а всегда находит отклик у представителей последующих поколений. Ведь во все времена есть место подвигу, человеческому страданию, борьбе добра и зла. И сейчас стихи Высоцкого, написанные, вроде бы, очень давно, в иную, советскую эпоху, но созданные на почве вечных тем, таких как любовь и зло, верность и предательство, жизнь и смерть, — приобретают новое звучание:

…Коварна нам оказанная милость —
Как зелье полоумных ворожих:
Смерть от своих — за камнем притаилась
И сзади — тоже смерть, но от чужих.
Душа застыла, тело затекло,
И мы молчим, как подставные пешки,
А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор в кривой усмешке.
И если бы оковы разломать —
Тогда бы мы и горло перегрызли
Тому, кто догадался приковать
Нас узами цепей к хваленой жизни.
Неужто мы надеемся на что-то?
А может быть, нам цепь не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованным скобам?
Нам предложили выход из войны,
Но вот какую заломили цену:
Мы к долгой жизни приговорены
Через вину, через позор, через измену!..

(Из песни к фильму «Единственная дорога». 1973)

Стихи, песни Владимира Семеновича Высоцкого еще долго будут интересны российскому читателю. Директор музея поэта, Никита Владимирович Высоцкий, в одном из интервью к юбилею отца выразил мысль, близкую современному пониманию важности творчества В. Высоцкого: «Сейчас в России много говорят о национальной идее. Словами эту идею трудно определить: она, как жизнь, подвижна и богаче любой формулы, на плакате ее не напишешь. То есть ее можно в какой-то момент зафиксировать — художник ее может передать через холст, поэт — через стихотворение, певец — через песню. И в таком смысле зерно этой идеи — обостренное ощущение правды, страстное стремление к этой самой правде — было в творчестве отца, в самой его жизни… Но надо дать возможность людям прикоснуться к его искусству».

Владимир Высоцкий — одно из ярчайших явлений русской национальной культуры. Мы с полным правом назьюаем его народным поэтом, создавшим своеобразную социальную энциклопедию, в творчестве которого отразилось мышление российского человека конца XX века. В стихах Высоцкого смеется и плачет, юродствует и страдает русский народ, пытаясь понять нескончаемые грани бытия и поведать об этом своем знании всему миру.

Глава 10. «Я не люблю!»

Наш рассказ о жизни и творческой судьбе Владимира Семеновича Высоцкого заканчивается, и завершить его мы предоставляем самому певцу, актеру и поэту. Надеемся, что выдержки из его дневника, написанного в Париже зимой 1975 г.[26], а также цитаты, фрагменты выступлений, где он говорит о том, что в жизни было для него особенного неприятно, позволят читателям лучше понять характер, внутренний мир человека, ставшего одной из легенд уходящего века.

ИЗ ДНЕВНИКОВ В. ВЫСОЦКОГО

Самоволка

Виза в посольстве ФРГ. Дежурный взял мой паспорт, а потом чужие, которые положил поверх моего, потом пришел человек из консульского отдела и взял мой паспорт из-под низа, и вызвал меня первым, — немецкий порядок.

Немцы по дороге взяли нас на прицеп, трос оборвался, но они, проехав еще километр, вернулись и принесли мне обрывок троса — немецкая сверхчестность. Одному из них — молодому, я отдал свою куртку еще когда он осматривал наш мотор, просто взял да накинул ему на плечи, не обращая внимания на его «найн». Он был поражен.

Мы остановились в темноте, без света, с заглохшим мотором, на иностранной машине, не доехав 20 км до Бреста.