Владимир Высоцкий — жизнь, легенда, судьба

Россия владеет самым громадным поэтическим богатством в мире. Но этому уникальному явлению сопутствует и другое — ни в одной стране, кроме нашей, история поэзии не имеет столько трагических страниц. А. Пушкин, М. Лермонтов — убиты на дуэли. С. Есенин, В. Маяковский погибли при загадочных обстоятельствах, и литературоведы не одно десятилетие спорят, о причинах их смерти. М. Цветаева доведена обстоятельствами жизни до самоубийства. Н. Гумилев — расстрелян по обвинению в заговоре. О. Мандельштам — пропал без вести в одном из сталинских лагерей… И этот печальный список поэтов можно продолжить. И даже те из них, кто прожил достаточно долгую жизнь и умер своей смертью, как правило, терпели обиды и унижения, остались не понятыми современниками — лучшее в их творчестве было открыто спустя годы после их ухода в небытие.

Судьба Владимира Семеновича Высоцкого как поэта не является исключением. При жизни ему даже и помыслить было нельзя о каком-то официальном признании его поэтического дара, хотя сплошь и рядом в советские времена издавались официозные поэты и поэтики, никаким талантом не обладающие. Высоцкий, конечно, не был поэтом, который пишет в стол, не надеясь, что его стихи когда-нибудь будут услышаны — песни звучали всюду, переписывались с магнитофонных лент десятки, сотни, тысячи раз, слова заучивались народом, и они становились практически народными. Но при жизни Высоцкого серьезного разговора о его поэзии так и не состоялось. Это его скорее удивляло, чем обижало, и на концертах, отвечая на вопросы зрителей, он стремился не высказывать своего огорчения: «Собираюсь ли я выпускать книгу стихов? Я-то собираюсь. Сколько прособираюсь? Не знаю. А сколько будут собираться те, от кого это зависит, мне тем более не известно. Знаете, чем становиться просителем и обивать пороги редакций, выслушивать пожелания, как переделать строчки и так далее, лучше сидеть и писать. Вот так вот. Вместо того чтобы становиться неудачником, которому не удается напечататься. Зачем, когда можно писать и петь вам?..»

К концу жизни В. Высоцкому хотелось не только петь, но донести свои поэтические произведения людям через книгу. По словам его близкого друга последних лет жизни, художника Михаила Шемякина, непризнание вряд ли укорачивало жизнь Владимиру Высоцкому в прямом смысле слова — но у него из-за этого было какое-то чувство неуверенности в себе как в поэте. Однажды он прилетел из Нью-Йорка в Париж и буквально ворвался к Шемякину со словами:

— Мишка, ты знаешь, я в Нью-Йорке встречался с Бродским! И Бродский подарил мне свою книгу «Большому поэту Владимиру Высоцкому!» Ты представляешь, Бродский считает меня поэтом!

Если как актера и исполнителя песен Владимира Высоцкого официальная власть уже не могла не замечать: в прессе, как мы уже рассказывали, появлялись статьи на эту тему, — то его поэтический дар при жизни так и не был признан. Союз писателей просто делал вид, что такого поэта, как Высоцкий, не существует.

За семь лет до смерти поклонники подарили своему кумиру двухтомник его стихов, сделанный ими самостоятельно. Из него при жизни Высоцкого удалось опубликовать только одно стихотворение,[25] и то после больших трудов, с купюрами. Надо сказать, что относительно своего литературного творчества Владимир Высоцкий был очень принципиален — он никогда не калечил произведений ради того, чтобы их напечатали. А советчиков встречалось много: «Вот если бы эту строчку чуть изменить…» Высоцкий оставался всегда верен себе и откровенно и бесстрашно говорил о пороках и язвах общества, его окружавшего, говорил о несовершенстве человеческой природы:

Зачем, живя на четырех,
Мы встали, распрямивши спины?
Затем — и это видит бог —
Чтоб взять каменья и дубины!
Мы умудрились много знать,
Повсюду мест наделать лобных,
И предавать, и распинать,
И брать на крюк себе подобных!

(Упрямо я стремлюсь ко дну. 1977)

Поэзия Владимира Высоцкого романтична, многожанрова, главной идеей всего его творчества является поиск героического начала, желание воплотить в жизнь свои представления о подвиге. И хотя особых истин Высоцкий не открывал и не собирался открывать, его песни, стихи трогали и трогают людей единством чувства и слова. Надо также отметить, что поэзии Владимира Высоцкого чужда тоталитарная романтика, модная в поэзии советских лет, в стихах его переплетаются поэзия и проза. Произведения Высоцкого не заставляют совершать подвиги, а зовут нас видеть в реальной, невыдуманной жизни прекрасное и героическое. В пестром разнообразии народного быта для поэта Высоцкого нет неинтересных, запретных тем. На одном из выступлений он как-то сказал об автоцензуре: