Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Александр Розенбаум Дорога на Ваганьково

Над заснеженным садиком

Одинокий фонарь,
И, как свежая ссадина,
Жжет мне сердце луна.
В эту полночь щемящую
Не заказан мне путь
На Ваганьково кладбище,
Где он лег отдохнуть.

Я пойду, слыша плач иных

Инквизиторских стран,
Мимо тел раскоряченных,
Мимо дыб и сутан…
Долго будет звенеть еще
Тех помостов пила…
Я пойду, цепенеющий
От величия зла.

Пистолеты дуэльные

Различаю во мгле,
Два поэта расстреляны и
Не на папской земле.
Офицерам молоденьким
Век убийцами слыть.
Ах Володя, Володенька,
А нам кого обвинить?

И во взгляде рассеянном

Возле петли тугой
Промелькнет вдруг Есенина
Русочубая боль.
Рты распахнуты матерно —
Вижу пьяных господ
Над заблеванной скатертью
Велимировских од.

Вижу избы тарусские,

Комарова снега,
Две великие русские,
Две подруги богам.
Дом на спуске Андреевском,
Где же доска, кто в нем жил?
Но мы все же надеемся,
В грудь встречая ножи.

Проплывают видения,

И хочу закричать —
Родились не злодеями,
Так доколе ж нам лгать?
Я стою перед «Банькою»,
Я закончил свой путь,
Я пришел на Ваганьково,
Где он лег отдохнуть…

Андрей Макаревич: «У Высоцкого было «три аккорда», но это именно те три аккорда, которые идеально соответствуют его стихам. И это настоящая музыка: мелодий на три аккорда у него колоссальное множество».

Я разбил об асфальт
расписные стеклянные детские замки,
Стала тверже рука,
и изысканней слог, и уверенней шаг.
Только что-то не так,
если страшно молчит,
растерявшись, толпа на Таганке,
Если столько цветов,
бесполезных цветов
в бесполезных руках…
И тогда я решил
убежать, обмануть, обвести
обнаглевшее время,
Я явился тайком
в те места, куда вход
для меня запрещен.
Я стучался в свой дом,
где вчера до звонка
доставал еле-еле,
И дурманил меня
сладкий запах забытых
ушедших времен.
И казалось, вот-вот заскрипят и откроются
мертвые двери.
Я войду во вчера, я вернусь,
словно с дальнего фронта, домой,
Я им все расскажу, что с ним будет,
и, может быть, кто-то поверит,
И удастся тогда хоть немного свернуть,
хоть немного пройти стороной…
И никто не открыл.
Ни души в заколоченном,
брошенном доме.
Я не смог отойти,
и стоял, как в больном
затянувшемся сне.
Это злая судьба,
если кто-то опять не допел
и кого-то хоронят,
Это время ушло,
и ушло навсегда…
И случайно вернулось ко мне.

Юрий Кукин: «Если лететь на самолете и смотреть на облака, а облачность плотная, то простирающееся внизу бесконечное пространство кажется кем-то населенным, там должно что-то происходить… Написал мелодию, но никак не получались слова. Однажды проснулся ночью и написал их все сразу. А утром узнал, что в Москве в эту ночь умер Владимир Высоцкий. И по странному стечению обстоятельств содержание песни как-то совпало с этим событием».